Дмитрий Фокин - Пробуждение Евы

– Чарли, Чарли, мне не обязательно рассказывать такие подробности! Я вижу, что тебе не приятно об этом говорить. – я готов был встать и обнять Чарли. Мне казалось, что на его долю выпало как-то много трудностей и невзгод. Одновременно с этим, я восхищался выдержкой и самообладанием Чарли, так смело рассказывать о своих детских неудачах мог действительно сильный человек.

К тому же я окончательно уверился, что это история не придуманная выдумать такое и с таким хладнокровием рассказывать мог только глупец, но Чарли таким не был.

– Это все было уже давно, я не считаю это какой-то трагедией или неприятной случайностью. Я все это рассказываю тебе, чтобы ты понял, дальше я был обречен стать тем, кем я стал. – сказал Чарли.

Я молча еще раз окинул его взглядом, не сильно разбираясь в тонкостях молодежной моды, я понял, что Чарли был одет в дорогостоящие качественные вещи, мне показалось что в его одежде использовалась нано-ткань. Даже я не мог себе такого позволить. Если все это так, то Чарли был богатым человеком. Мне стало еще интереснее.

(далее речь от лица Чарли)

Как ты уже мог понять, после окончания школы я не уничтожил плагин, нарушил обещание, данное мною Линде. Точнее я его конечно же снес из браузера, т.к. мне это было больше не нужно, но исходные коды остались со мной. На тот момент это было единственное мое изобретение, которым я мог хоть как-то гордиться. К тому же я не давал плагин другим, тем самым Линду я тоже не подвел.

В университет я все-таки поступил, и даже на бюджетное место факультета робототехники. Как это произошло я сам не понимаю до конца. На три бюджетных места претендовали пять кандидатов, было три экзамена, включая иностранный язык. Математику и физику я сдал на «4», для меня это был прорыв, учитывая, что готовился всего полгода, а многие из поступающих потратили на подготовку несколько лет. А вот иностранный язык я сдал на «3», чему тоже радовался, т.к. получить «2» означало провал.

Мама относилась к университету халатно, она говорила, что мне это не нужно, что надо идти работать, я же учился в специализированном классе, а от туда дети идут работать. Если бы я хотел в университет, то надо было не валять дурака, а учиться. Я её понимал и соглашался, но вспоминал слова Линды про деньги, перечисляемые моим отцом до 18-ти лет. Да, естественно, ей было бы выгодно, чтобы я пошел работать и помогал ей материально, но университет был тем вторым шансом, которого у меня никогда не было, точнее который я никогда раньше не использовал. О деньгах мы с мамой не говорили, я не рассказывал ей и про Линду, мы просто жили вместе, но каждый своей жизнью.

Так вот, в общем балле я получил «11» – две четверки и тройку, с такими оценками шанс поступить у меня был минимальный. Я был на последнем месте из пяти, причем никто из кандидатов не получил «4» по математике, и я эти гордился, у них были оценки, «5,5,3», «5,4,3», хотя каждый из нас был действительно талантливым подростком. Я со временем стал понимать всю хитрость системы образования, на первых порах при приеме в школу фильтровались одаренные дети с идеальным потенциалом в классы «A», те у кого были способности, но недостатки в семье или в психике, тех отправляли в «В» – как это сделали со мной, основную массу отправляли в «С» и совсем отстающих в «D». После третьего класса был повторный фильтр, который уже отсеивал ошибочные распределения, к примеру, как Френки, и детей отправляли в дополнительные специализированные классы «C-G», из которых делали рабочих специалистов. Университетское образование было не нужно рабочим, их учили на заводах корпораций, там были свои школы и свои экзамены, поэтому из классов «C-G» распределяли сразу на производства. Классы «А, В» создавались для выращивания элиты, поэтому мой переход из «G» в университет можно было считать чудом. Был еще классы «Н» и «S», из первого выходили коммунальные служащие, а второй генерил военных и спортсменов.

Так вот, можно не удивляться, что среди лучших из лучших я был самым худшим на тот момент, семь лет мы учились по разным программам, в их классах не было Френки, Эндрю, Джонни, там были тепличные условия, где выращивались самые ценные фрукты. Я же там был случайным человеком, именно поэтому мое зачисление в университет меня так поразило.

Это было субботним вечером, всех кандидатов собирали в большой аудитории на объявлении результатов. Я все равно пошел, хотя знал, что из пятерых нас у меня самые худшие оценки. Без особых надежд я сидел в аудитории и наслаждался атмосферой науки и знаний, которой было пропитано все вокруг. Большие световые панели, последние новости о научных открытиях мелькали бегущими строками, на стены проецировали страницы истории университета, я чувствовал, что это мое место, я все равно иду к заданной точке, только прошел извилистый путь, вместо 7-ти лет в классе «А» я прошел долгий путь в «G» и «D». Робототехнику объявляли почти самой последней, в принципе, даже если бы я не прошел на стипендиальное место, то можно было бы пойти на стандартное место, только для этого пришлось бы каждый год компенсировать университету затраты на свое обучение… это была не малая сумма. Я знал, что у мамы её не было, а мой разговор с ней об этом кончился бы стандартной фразой – «надо было не валять дурака, а идти в класс „А“, пока тебя туда брали». Нет, шансов на стандартное место у меня просто не было, а коммерческое место я просто не рассматривал, т.к. на робототехнике их просто не было. Действительно, как можно давать знания тем, кто не смог поступить по конкурсу, ведь им потом надо будет делать роботов и малейшая ошибка может привести к катастрофе.