Борис Георгиев: Живец. Хитрец. Ловец

– Перекрой горючку, собака! Фокс! А, он и так заглох.

– Слава Настав… Ик!

– Прыгай! Прыгай, я тебе говорю!

«Коленом. Под толстый кинодский зад».

– Ай! Святы…

– Потом помолишься, лови конец! Тяни же, ты!.. Руки-крюки…

Обошлось. Толчком меня сбило с ног, «Летучая рыба» легла на брюхо. Я перебрался через борт, спрыгнул. Под ногами заскрипела мокрая галька, накатила волна – по щиколотку, – отхлынула. Первую мысль – повезло, в бухту вошли с приливом, – тут же сменила другая – как будем катер снимать с мели, если не получится взобраться на скалы? И тут я осознал: земля под ногами, Фокс не пустил нас ко дну, привёл, сукин сын, к берегу.

– Задница толстая, тугая на оба уха, – нежно сказал я Фоксу. – Славь своего Наставника, что не утопил нас на мелком месте. Если бы утопил, я веслом его в ухо тебе затолкал бы до самых кишок и дальше. Я бы…

Что ещё я ему тогда наговорил на радостях, не помню. Нёс, не заботясь, переведёт толмач или нет, при этом оглядывал скалы, прикидывал: «Взобраться – думать нечего. Кажется, есть проход вдоль берега справа по мелководью. Спешить некуда, прилив кончается, разгрузимся, осмотримся. Авось, не придётся лодку спихивать. В море больше не хочу. Плевать, если не тот остров, мне и тут нравится». Объективно говоря, ничего хорошего в доступной моему взору части острова не было. Мрачное место. Облепленные сопливо-зелёными водорослями скалы – отвесные, синие в мертвенном свете Кербера. Кончается время кинод, день Арбора короток – покажется светило над горизонтом и нырнёт снова. В бухту лучам не добраться, мешают скалы. «Светлее, чем на Земле в полнолуние, но…»

– Тише, Ёся!.. – громким шёпотом взмолился Фокс. Оказалось, я ещё не расстрелял боезапас, поднакопилось под языком глупостей.

«Чего он всполошился? Кончики ушей подёргиваются. Что за вой?»

– Перевод невозможен, – равнодушно ответил толмач.

– Дворня, – шепнул Фокс Терье и забормотал молитву: «Укрепи меня, Наставник, проповедь мою сделай понятною, вразуми непредставленных, силу дай моему голосу».

«Как же их вразумить, если они непредставленные?» – думал я, прислушиваясь. Выли со скал. Я не специалист по вою, но поручиться могу – в одну глотку выли.

– Сюда ему не добраться, – сказал я, чтобы что-то сказать. Согласитесь, жутковато на незнакомом берегу слушать вой и гадать, не по твою ли душу дерут глотку.

Фокс оставил мою реплику без внимания. Запрыгнул в катер, стал там ворча возиться. Я думал, он с перепугу, но миг – и храбрый миссионер предстал пред очи снова, исполненный борзости. Глаза его горели, шерсть на загривке топорщилась. Хлюпиком больше не выглядел; нос задрал, вытянулся, вид имел весьма значительный. В правой передней лапе книга.

– Прихватил бы лучше багор, – сказал я. – Или в каюте пошарь под койкой, там ломик.

Нет, не слышал меня брат Фокс и не слушал, готовился к встрече. Выскочил на берег, влез на плоский валун, замер, прижав книгу к груди обеими лапами. Слов его я не слышал, но что угодно готов поставить, даже честно заработанные у Мастини три тысячи реалов, брат мой обращался к Наставнику и тот не молчал тоже.

– Говорю, сюда ему не слезть, потому что… – начал я. Закончить не успел, понял, что ошибся.

Серая тень выскользнула из-за скалы, потом ещё одна и ещё. Их было много. Двигались бесшумно и на первый взгляд не показались мне крупными, должно быть потому, что на четырёх лапах. Миг, и серая шевелящаяся волна заполнила узкую полоску берега до самых скал. В нос мне ударил резкий запах псины. С такими мне на Киноде ещё не приходилось встречаться.

– Кто это? – спросил я, соображая: «К воде близко не подходят. Боятся? Запрыгнуть в лодку? А если не боятся? Ломиком не отмашусь».

– Стайны, – пояснил толмач.

«Толку от названия, – с досадой подумал я. – Сказал бы лучше, что делать». Я отступал вдоль борта. Накатила волна, ближний ко мне стайн попятился, зарычал, глядя снизу вверх. Здоровый, с телёнка ростом.

– Господин стайн, – начал я. – Мы прибыли к вам с ми…

Волна отступила. «Чихать ему, с чем мы прибыли. Сейчас бросится».

Я сам не заметил, как запрыгнул в катер. Будь у меня время поразмыслить, понял бы, что подобное действие лишь ненадолго отсрочит встречу. Отлив. Времени на раздумья не было. Я юркнул в каюту, нашарил под койкой ломик, вернулся к борту. Завидев у меня в руке палку, стайны пятились, тесня задних и щерясь. «Боятся. И воды тоже. Жуткие звери. Истинные собаки. Фокс дурак. Он этих бестий просвещать собирался? Попали мы…»