Уильям Моррисон: Наркоманы

Он дождался, когда Луиза повернется к нему спиной, и бросил таблетку в ее бокал, так что она ничего не заподозрила. Она выпила вино, даже не обратив внимание на вкус. Внезапно Палмеру захотелось поцеловать жену, и, к ее удивлению, он так и сделал. А затем вернулся на место и продолжил обедать.

Он ждал.

Час спустя он понял, что все же сумел сделать ее счастливой. Она смеялась, как не смеялась уже очень давно. Она смеялась над его шутками, над тем, как он держит бокал, и даже над тем, что она увидела в окне. Иногда ему казалось, что она смеется просто так, вообще ни над чем.

Палмер попытался вспомнить свою реакцию, когда он впервые попробовал этот наркотик. Он не был так агрессивно весел, не был весел так... истерично. Но, с другой стороны, этот препарат действует на разных людей по-разному. Да, Луиза не стала такой же уравновешенной, как он. Но самое главное — она счастлива.

Странно, что сам он почему-то не счастлив.

Палмеру понадобилось секунд пять, чтобы все прояснилось, пять секунд, за которые он преодолел путь от унылого удивления через испуганное осознание к ярости. Он вскочил, опрокинув стол, за которым они сидели. И увидел, что жена не удивлена его поведением, а глядит на него со скрытым удовлетворением.

— Ты вылечила меня! — закричал Палмер. — Ты подсыпала мне лекарство!

Он начал ругаться. Он вспомнил то время, в самом начале, когда Луиза пробовала вылечить его, но тогда он был начеку и с легкостью обнаруживал в еде странный металлический привкус лекарства. Но тогда он был под влиянием наркотика, поэтому не сердился, а просто смеялся над ней.

Теперь же ему было не до смеха. Он был так поглощен стремлением дать ей таблетку, что забыл поберечься сам, и попался в ловушку. Теперь он стал нормальным — нормальным по ее мнению — и никогда больше не испытает ту замечательную радость, которую давал ему марак. Он в полной мере осознал свое положение на этом ужасном астероиде. Потом бросил взгляд на окно и на то, что ожидает их снаружи, и настала его очередь содрогнуться.

И тут Палмер увидел, что Луиза все еще улыбается.

— Теперь ты наркоманка, а я излечен, — с горечью сказал он.

Она перестала улыбаться и спокойно ответила ему:

— Выслушай меня, Джим. Ты не прав, совершенно не прав. Я не давала тебе противоядие, а ты не дал мне наркотик.

— Но я сам бросил его в твой бокал!

Она покачала головой.

— Это была одна из таблеток, которыми я заменила твои. Это противоядие от марака из нашей домашней аптечки. И ты сам принял такую же. Именно поэтому ты сейчас такой подавленный. Ты больше не находишься под действием марака.

Он глубоко вздохнул.

— Значит, я еще не излечен?

— Нет. Я понимаю, что не смогу все время тайком давать тебе противоядие — у него очень резкий вкус. Позже ты сможешь снова принимать свой наркотик. Но какое-то время тебе придется потерпеть. Несколько дней, неделю — я не знаю. А пока что у тебя голова снова начнет работать нормально, и ты должен что-то придумать, чтобы спасти нас.

— Но тут ничего невозможно придумать! — яростно закричал он. — Я уже говорил тебе, что марак не мешает мыслить!

— А я тебе по-прежнему не верю. Давай, соберись, напряги мозги...

— И не подумаю, — жестко ответил Палмер. — Верни мне таблетки марака.

Она отступила от мужа на шаг.

— Я так и знала, что ты потребуешь их вернуть. Мне не хотелось рисковать, поэтому я выбросила их.

— Выбросила их? — на его лице появилась смесь испуга и недоверия. — Ты хочешь сказать, что выбросила таблетки наружу, и я застрял здесь без них? Луиза, хватит глупить. У нас нет никакого выхода. Но, по крайней мере, мы бы умерли счастливыми. А теперь...

Он посмотрел в окно. Там вовсю носились тени.

Раньше была лишь одна, а теперь две, три... он насчитал с дюжину и сбился со счету. Выглядело так, словно они чувствовали, что конец близок.

«У них есть причина быть счастливыми, — в отчаянии подумал он. — А может быть... — он отпрянул от этой мысли, но заставил себя продолжить, — может быть, раз счастье больше недостижимо, не стоит мучиться, а разом покончить со всем... И не придется ждать день за днем приближения мучительной смерти».

— Гляди, Джим! — воскликнула вдруг Луиза. — Они резвятся!

Палмер снова взглянул в окно. Твари явно веселились. Одна даже оттолкнулась от поверхности астероида и поплыла к своему собрату по воздуху. Палмер никогда не видел, чтобы они делали такое раньше. Обычно они цеплялись за камни, словно боялись навсегда улететь в космос. Еще одна тварь странно вращалась на месте, словно утратила чувство равновесия.