Виталий Калинин - Гастроли запрещенного театра

Второй план — это соприкосновение читателя с миром мечты. Внезапно выясняется, что и у читателя, оказывается, была неясная тоска по чему-то неведомому. Это столкновение порождает психологическое противоречие: мир за гранью кажется реальным и нереальным одновременно. Из этого противоречия, на наш взгляд, может быть 3 выхода.

Первое — разрушить этот странный мир, смущающий душу. Например, внушить себе, что литература фэнтези — бессмысленна и даже вредна. Быть может этим объясняется странный конец романа Перумова «Кольцо тьмы», за который он подвергся известным преследованиям. В самом деле — это выход: разрушить Серые Гавани и все таинственное в Средиземье, построив на обломках новый мир, не столь прекрасный и не вызывающий столь явной ностальгии.

Второе — с головой уйти в фантастический мир, убедив себя в его реальности. Например, выучить язык эльфов.

Третье — найти утешение в литературном творчестве, связанном с фэнтези. Произведения в жанре фэнтези поощряют к литературным и другим творческим опытам, как ничто другое. Нельзя отрицать влияние Толкиена на Перумова, Крапивина на Лукьяненко, влияние же фэнтези на современную музыку, начиная от «BEATLES» и кончая «BLIND GUARDIAN» — тема отдельного разговора.(Интересно, не относится ли сюда исследование нами сущности фэнтези?).

Возникает вопрос: в чем причина столь сильной привлекательности вымышленных миров? Действительно ли они намного лучше нашего мира? Нет, эти миры не похожи на тривиальную утопию; вообще говоря, в них обычно идет война.

Следуя девизу Аристотеля «искать одинаковое в разном», попробуем понять, что общее объединяет «миры за гранью» у разных авторов. Прежде всего в этих мирах имеет место волшебство, происходят чудеса, хотя и самых разных формах (разного рода монетки у Крапивина, явная магия у Толкиена). Но не только магия обеспечивает ностальгическую привлекательность мира. У позднего Перумова магии — хоть отбавляй и написано мастерски. Однако не хватает чего-то главного, что было в его «Кольцах тьмы».

Второе — это необычная дружба у героев рассматриваемых произведений. В большей степени это характерно для Крапивина. Это дружба с каким-то горьковатым привкусом предчувствия неизбежного расставания, со своеобразной психологической открытостью и пониманием друг друга без слов. Крапивин пишет: «все сказки об одном и том же — как человек ищет человека». (Толкиен и Крапивин свои произведения называют сказками).

Важное место у Толкиена и Крапивина занимает Отряд: отряд, похожий на пионерский в «Голубятне», отряд спутников Фродо во «Властелине колец». Не просто отряд, а созданный для выполнения сверхзадачи, объединяющей силой которого является волшебство: эффекты мячика и барабанных палочек, магия Гендальфа и откровения кольца.

Следующее свойство — некая трагическая предопределенность судьбы главных героев и их необычная смерть. Скорее они не умирают, а уходят еще в более далекие миры (Фродо у Толкиена, Гелька Травушкин и самолет-Сережа у Крапивина).

Для того чтобы лучше понять рассмотренные нами особенности произведений фэнтези, сравним их с фантастическими рассказами и повестями А. Грина.

Может показаться, что Грин тоже создает свой особый нереальный мир: загадочные города Лисс, Зурбаган, Гель-Гью. Однако, как писал К. Паустовский, звучные имена героев и морских портов — это не фантастика, а экзотика, такая же, как и Клондайк и Южные моря у Джека Лондона. Миры Грина удивительно земные и находятся «по эту сторону черты». Главная мысль многих вещей писателя — о том, что чудеса нужно делать своими руками. Не случайно главный герой философской повести «Бегущая по волнам» делает свой выбор в пользу Деззи, а не Биче Сениэль.

В мирах фэнтези магия присутствует имманентно, является основным условием для их формирования писателем и, как солнце во время заката, озаряет лица персонажей ностальгическим светом.

Н. А. Бердяев в основу своего философского учения — религиозного экзистенциализма — положил противопоставление мира феноменального (реального) и мира ноуменального (озаренного духовно-божественным светом). Именно в последнем мире может реализоваться человеческий идеал, суть которого — осуществление религиозной коммюнотарности, т. е. добровольной общности людей, в которой личностно-индивидуальные качества сохраняются, а отношения опосредуются мистической сверхзадачей. Нетрудно видеть родство духовных исканий Бердяева с художественным поиском авторов произведений фэнтези.