Виталий Калинин - Бог пришел, И ушел

У братьев Стругацких есть замечательный рассказ: «Бедные злые люди». Сюжет его прост. Герой рассказа, царь, добиваясь престола, предал своего отца, из-за него погибли действовавшие в этом мире прогрессоры. А теперь он сам, став жертвой предательства, молит прогрессоров о спасении: «Из репродуктора донесся жалобный вой. „ПОМОГИ ПОМОГИ Я БОЮСЬ ПОМОГИ…“ — печатал автомат-переводчик.

— Бедные злые люди… — сказал Толя.»

Этот рассказ замечателен тем, что он с удивительным лаконизмом представляет два основных направления философского познания человека. «Какова сущность человека?» и «каково ему существовать?» — вот два основных вопроса, на которые много веков отвечает философия и художественная литература.

В исследовании сущности человека, в человековедении, особенно преуспела литература второй половины XIX, литература «критического реализма». Все многообразие человеческих личностей классифицировано и типизировано. Достаточно вспомнить расхожие термины: «бальзаковские женщины», «тургеневские девушки», «лишние люди». Имена литературных персонажей стали нарицательными: Дон Кихот, Обломов, дед Щукарь…

В одной из статей Сергей Залыгин пишет, что сейчас трудно создавать оригинальный персонаж и литераторы вынуждены комбинировать их из известных типов. В самом деле, к примеру: «В ней удивительным образом соединялись черты Ассоль и леди Винтер». Какой интригующий образ! Помню, мне встретилось где-то у Желязны: «… словом, это был типичный хоббит». Да что там Желязны. Вот, у авторов рецензируемой книги читаем: «Сказочным именем [1] Властелин Колец — В.К. Ринго иногда звали потому, что колец и перстней на нем было больше, чем в ювелирной лавке. Это был его бзик. Да и манера говорить напоминала хоббитскую».

Но не только, вернее, не столько коллекционированием типов занималась критическая литература. Она занималась их разооблачением. Читая Гоголя, Льва Толстого или Чехова, удивляешься с каким мастерством обнажаются мелкие, низкие и пошлые душевные движения людских душонок. Не случайно когда-то на уроках литературы были популярны «суды над литературными героями». Если инопланетяне возьмутся судить о людях по земной литературе, можно представить, какое у них сложится мнение!

С сущностью человека более-менее ясно. Как же обстоит дело с вопросами существования? Здесь экзистенциалисты (авторы, занимающиеся этим вопросом) еще более единодушны: существование человека трагично и абсурдно. Несомненно, одним из самых трагических фактов существования является его конечность. Не являются все усилия человека нелепыми перед неминуемой чертой, которая перечеркнет все итоги?

Конечно, против абсурда и трагичности можно бунтовать, но и бунт оказывается не менее трагичным и абсурдным. Вспоминается один эпизод у Кларка, когда инопланетяне ступили на покинутую людьми землю. В одном из помещений они обнаружили полный разгром. Видимо, какой-то клерк, год за годом проводивший в комнатушке за бесконечными бумагами, когда работа его стала не нужна, изломал медбель и порвал свои бумаги.

Итак, можно констатировать, что основные результаты литературного и философского познания человека — заглавие упомянутого рассказа братьев Стругацких.

Где же выход? Как там, у АБС: «Где у дракона сердце и есть ли оно у дракона?»

«Решить, стоит ли жизнь труда быть прожитой или она этого не стоит, — это значит ответить на основополагающий вопрос философии. Все остальные вопросы — имеет ли мир три измерения, существует ли девять или двенадцать категорий рассудка — следуют потом», — писал Альбер Камю («Миф о Сизифе»).

Задача писателя шире. Он должен показать, он должен придумать, почему жить на свете — стоит.

Часто говорят: «спасти может только чудо». И действительно, только чудо может разбить оковы трагедии и абсурда. Потому только чудо может дарить подлинное счастье. Смотрите сами.

Счастливое событие тем больше дарит радости, чем оно менее вероятно. Споткнуться о кочку и не ударится или уцелеть, упав с десятиметровой высоты. Вытянуть на экзамене единственный билет, который знаешь или сдать экзамен после недельной зубрежки. Выздороветь от насморка или от перитонита. Мы не слишком радуемся ежедневному восходу солнца, так как вероятность этого события близка к единице. А как назвать радостное событие, вероятность которого стремиться к нулю? Оно называется чудом! Чудо — это ядро счастья. Вне чуда настоящее счастье недостижимо, без чуда мы рано или поздно остановимся на подступах к нему.