Виктор Хорошулин - Хвост ящерицы. Тайны русского Кёнигсберга

Спускаясь по винтовой лестнице, профессор одной рукой придерживался за натянутый канат, чтобы не упасть, а другой постоянно поправлял парик – волнение всё-таки овладело пожилым человеком. Сойдя вниз, он встретился лицом к лицу с гренадерским обер-офицером в тёмно-зелёном кафтане и епанче, припорошенной снегом. Рядом с русским, держа обеими руками подсвечник, стоял Петер Вурст. Судя по унылому взгляду слуги, старика совершенно не радовал визит вооружённых людей в дом профессора.

– Чем могу быть любезен господину офицеру? – спросил Майбах, пристально всматриваясь в усталое лицо молодого человека с грустными глазами. Тот слегка поклонился.

– Прошу извинить, господин профессор, за столь позднее вторжение, – немецкий язык гостя был безупречен, – но наш губернатор нуждается в вашей помощи.

– Он болен? Какая досада… – Майбах, казалось, был действительно неприятно удивлён недугом русского губернатора. – Петер, подай мою сумку с инструментами. Мне придётся ненадолго прокатиться в Замок. Уверен, я смогу помочь господину Суворову. – Профессор надел шляпу, накинул на плечи тёплый плащ и направился к двери. – Надеюсь, ничего серьёзного с нашим губернатором не произошло?

– Как вам сказать, – туманно ответил офицер. – С одной стороны, действительно, ничего страшного, а с другой – совершенно непонятная ситуация. Впрочем, Василий Иванович вам всё объяснит сам.

Профессор обратил внимание на то, что офицер щеголяет в красных гамашах. Пауль Майбах не знал, что тот служил в Апшеронском полку, которому выдавались гамаши такого цвета в память о сражении при Кунерсдорфе [5] В 1759 году под Кунерсдорфом русская армия, под командованием П. Салтыкова нанесла сокрушительное поражение войскам Фридриха II. , поскольку полк дрался, «стоя по колено в крови».

…Жгучий морозный воздух ударил в ноздри, а мелкие снежинки тут же облепили лицо профессора. До Королевского замка, ставшего резиденцией губернаторов Пруссии, – рукой подать, но для известного в Кёнигсберге учёного и врача была снаряжена карета. Майбах забрался в неё и с удовольствием отметил, что внутри довольно тепло – в ногах стоял горшок с углями.

Пока ехали к губернатору, профессор подумал о том, как много перемен произошло в его родном Кёнигсберге за последние годы. Всему причиной – война, которую в 1756 году затеяли государства Европы – Пруссия и Англия – с одной стороны, Франция и Австрия, к которым в 1757 году присоединилась Россия, – с другой [6] Семилетняя война 1756–1763 гг. Война между Австрией, Францией, Россией, Испанией, Саксонией, Швецией – с одной стороны, и Пруссией, Великобританией и Португалией – с другой. В ходе этой войны Пруссия в 1761 г. оказалась на грани катастрофы, но новый русский император Петр III, сменивший императрицу Елизавету Петровну, заключил в 1762 г. союз с Пруссией. Взошедшая вскоре на русский престол Екатерина II союз расторгла, но войны не возобновляла и вывела все войска из Пруссии. . В январе 1758 года русские войска, не встретив сопротивления, овладели Кёнигсбергом. К тому времени боевые действия переместились далеко на запад. Фридрих II успешно противостоял французским и австрийским армиям, которые решили всю тяжесть кровопролитных сражений возложить на Россию. В 1759 году Фридрих II был наголову разбит при Кунерсдорфе. Путь на Берлин был открыт, до него оставался небольшой бросок, и война была бы завершена… Но фельдмаршал Салтыков, командовавший русскими войсками, в очередной раз был возмущён бездеятельностью союзников, их непониманием ситуации и нежеланием действовать сообща. «Раз так, – в сердцах воскликнул он, – то дальше воюйте сами!». И увёл свою армию в Восточную Пруссию. Фридрих, потерявший было надежды на спасение и уже мысленно распрощавшийся с короной и жизнью, это спасительное для него решение назвал «Чудом Бранденбургского дома». И воспрял духом. Тем не менее, в 1760 году русским отрядом Берлин был взят, правда, ненадолго. Прусский король сдаваться не собирался. Он вновь отмобилизовал войска, и война продолжилась…

А здесь, в Кёнигсберге, было относительно тихо и спокойно. Город стал частью Российской империи, «оккупанты» чувствовали себя, как дома, да и пруссаки не ощущали себя порабощённым народом. Работали рынки, лавки, магазины, порты, ещё более прилежно строились дома и дороги, не прекращались занятия в университете. Пожалуй, при русских жить стало даже привольнее, несмотря на то, что война всё-таки продолжалась. Наблюдая за своими беззаботными студентами, профессор понимал, что их более устраивала русская императрица, покровительствующая наукам и искусству, любящая театры, балы и веселье, чем прусский король, готовый поставить «под ружьё» всё население Европы.