Виктор Хорошулин - Прусс и рыцарь. Покорение Ульмигании

© Виктор Анатольевич Хорошулин, 2018

© Валерий Васильевич Сергеев, 2018

ISBN 978-5-4490-3745-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Настороженный самбийский (1) лес… Тёплое, безветренное и пасмурное утро. Поверх травы появился жидкий туман, деревья словно уснули. Сухо прощёлкал проснувшийся дрозд, а над верхушками сосен что-то грустное просвистела ранняя птаха… Вдруг громко, как ненормальная, застрекотала сорока, предупреждая всю округу о приходе чужаков…

Через лес медленно продвигался небольшой отряд закованных в железо воинов. Их лошади тоже несли на себе защитные доспехи. На белых плащах всадников чернели кресты. Колонна из двух братьев-рыцарей и пяти братьев-сариантов (2), а также дюжины кнехтов (3) растянулась на полсотни шагов. Позади на лёгкой повозке, трясся священник, зорко следящий за тем, как кнехты тащат на носилках нечто, похоже на ящик, обёрнутое в грубую рогожу. На тропе оставались глубоко вдавленные следы их ног. Среди лесной тишины, нарушаемой стуком копыт, шорохом сухих листьев, скрипом ремней да звоном сбруи и оружия, изредка раздавалось бормотание переговаривающихся между собой братьев и слова молитвы из уст священника.

Однообразный пейзаж порядком надоел воинам. Постоянно приходилось нагибаться под влажными от росы ветвями вековых деревьев. К тому же в утреннем сумраке висела вполне осязаемая тревога. Казалось, что рыцари вторглись на чужую, запретную территорию и вот-вот может проснуться её грозный хозяин…

– Какого дьявола ты повёл нас по этой осклизлой тропе? – раздражённо обратился рыцарь командор к проводнику. – Мы ползём по ней, словно полудохлые гадюки!

– Простите, пан рыцарь, но это – самая надёжная и малозаметная тропа. Пойди мы другим путём, нас тотчас бы обнаружили… А так – солнце ещё не сядет, как мы войдём в Трискойто, что на берегу Прегоры (4), где и сядем на корабль!

Высокомерная улыбка тронула губы рыцаря.

– Будь по-твоему, пся крев (5).

Первая стрела, свиснув у лица командора, с глухим стуком вонзилась в светло-коричневый ствол сосны, и, погудев, словно рассерженный шмель, замерла… Тут же в шлем ехавшего рядом с ним брата-рыцаря, звонко ударила и отскочила под конские ноги вторая, отчего грузный воин сильно качнулся в седле, а следующие две стрелы – впились в шею и грудь идущего позади них кнехта… Далее на отряд обрушился целый дождь смертоносных стрел. Они летели со стороны поросшего густым кустарником холма, находящегося слева от тропы, по которой рыцари Тевтонского Ордена следовали в портовый Трикойто. Послышались брань и стоны, всадники обнажили свои мечи и прикрылись щитами, украшенными чёрными крестами, а кнехты нашли убежище за стволами деревьев. Однако, трое из них так и остались лежать на дороге, а один из братьев-сариантов безжизненно уткнулся лицом в гриву своего боевого коня…

На несколько мгновений стонущая тишина сомкнулась над людьми… Лишь негромко шелестели высокие кроны. Ничего, кроме шёпота листьев и ветвей… Но тут за спинами тевтонцев раздался громкий призывный клич, подхваченный яростным рёвом множества глоток, и меж деревьев замелькали фигуры нападающих прусских дружинников. А по тропе спереди и сзади на крестоносцев уже мчались всадники…

Через четверть часа всё было кончено. Все братья прославленного Тевтонского Ордена были зарублены или заколоты отважными витязями лесного края. Пока дружинники собирали оружие и снимали доспехи с павших крестоносцев, возле повозки с убитым монахом остановился всадник на статном белом коне. Был он в блестящем шлеме и богатой кольчуге, поверх которой накинут дорогой синий плащ. Его ладную фигуру охватывал искусно расшитый широкий пояс.

– Посмотри-ка, Тривис, что они везли в своём ящике, – приказал он бородатому воину, указывая на покрытый рогожей прямоугольный предмет длиной в два с половиною локтя. – Уж больно яростно они его защищали… Не удивлюсь, если в нём находится золото!

Тот сбросил на землю тело мёртвого монаха, поддел боевым топором и откинул крышку деревянного ящика. Взору вождя предстал довольно большой ларец из блестящего жёлтого металла с изображенными на его крышке двумя младенцами с распущенными крыльями.

– Золото! – довольно проговорил кунигс (6). – Хвала Перкуно (7), оно нам очень пригодится при торгах с жадными поляками и норманнами (8)!