Ирина Ярич - Дорога из века в век. Век ХХ заканчивается, век ХХI начинается

Вернулась домой, когда уже наступали сумерки обессиленная, но и в какой-то степени успокоенная. Покормила своих курочек. Еле доплелась до койки, и как только легла, тут же и заснула.

Во сне она видела Кольку Спицына, который сидел за столом со своим собутыльником Митькой и ел жареное мясо. Когда Митька ушёл, Колька вышел в коридор, отодвинул стул, открыл люк, и полез в погреб. Оттуда он достал половину свиной туши и отнёс её в кладовку. Затем вернулся на кухню и налил стакан…

Мария Петровна проснулась в недоумении и с каким-то странным ощущением уверенности, что туша, которая была у Кольки – остатки их кабанчика. Но это противоречило здравому смыслу, и она говорила себе: «Ну, при чём здесь Колька? Какое он имеет отношение? Чушь какая-то!» И она принялась за уборку дома. Но ей то и дело вспоминался Кольца Спицын. Ему было около сорока лет и похож он действительно на спицу, только поломанную, потому что какой-то согбенный. Колька – алкоголик. Жил он один – жена от него давно ушла и забрала дочь.

Мария Петровна припомнила, что Колька с лета к ним зачастил. То напросится воды с колонки принести, то забор починить, дверь в подвале утеплить, осенью дрова раза три колол. Сёстры тогда частенько отказывались от его услуг, ссылаясь, что им отблагодарить нечем. А он в ответ, чуть ли не с обидой отвечал, что от чистого сердца хочет помочь, мол, он состарится и ему, может, помогут. А они восхищались его добротой и любезностью и жалели, что слабость к водки его губит.

«Нет, на него грех думать!» – возмущалась сама на себя Мария Петровна. Но вот стали всплывать в её памяти вопросы Кольки, брошенные как бы между делом. Он интересовался их кабанчиком, сколько они будут его держать, когда резать. В сентябре напросился помочь снести в подвал картошку. Вспомнила, что он даже держал в руках замок и говорил, что крепкий и ещё прослужит долго.

Как ни гнала Мария Петровна от себя мысль, что Колька Спицын виновник беды, сомнение в его непричастности усиливалось. В то же время у неё зрела какая-то доселе неведомая ей решимость. Она совсем потеряла покой. И наступил такой момент, когда она почувствовала, что должна узнать: украл Колька тушу или нет, что это, бред её утомлённого сознания или что-то иное…

Пасмурный день разродился снегопадом. Мелкую и частую крупу сменили медленно падающие хлопья снега. Пушистый рыхлый слой покрывал утрамбованные тысячами ног и колёсами машин заиндевевшие и обледенелые улицы.

Мария Петровна покормила кур. Затем взяла санки, и, опираясь на палку, зашла к соседке. Предупредила её куда идёт, что мол, хочет одно дело выяснить у Кольки, от него она обещала опять зайти к ней. Ещё Мария Петровна попросила Любу сходить за ней, если она задержится надолго, прихватив с собой кого-нибудь их мужчин.

Спицын жил недалеко, через несколько домов, так что скоро, несмотря на больные ноги, Мария Петровна уже стучала к нему в окошко. Увидев её, у него вытянулось и без того длинное лицо, и даже ей показалось, что он как будто испугался. Открыв калитку, встретил Марию Петровну вопросом:

– Баб Марусь, чего тебе?

– Да вот шла мимо, да извини, на двор захотела, мочи нет. Не дойду до дома.

– А-а, ну заходи. А чего с санками?

– На всякий случай, может, пригодятся, тащить силёнок маловато.

– А, что тащить-то, санки пустые ж ведь!

– Говорю, на всякий случай.

– Да, ну тебя, мелишь, сама не знаешь, что, – махнул он рукой и пошёл в дом.

Мария Петровна зашла в туалет, который стоял в дальнем углу двора, постояла там немного, а потом направилась к дому. Уже в коридоре она почувствовала аппетитный запах жареной свинины. Она раскрыла дверь и шагнула в кухню. Спицын опешил и застыл с открытым ртом, а его рука зависла в воздухе с куском мяса на вилке. Компанию хозяину составлял его приятель Митька. На столе было полно бутылок, а на двух тарелках лежало мясо. На плите в сковороде жарилась следующая порция.

– У тебя праздник, извини, что помешала. В доме такой вкусный дух, аж слюнки текут.

– Присаживайся к нам, баб Марусь, – пригласил добродушный Митька.

– Да, она спешит, на минутку зашла, – как бы смущаясь, проговорил Колька.

– Нет, я не спешу, с чего ты взял, – ответила Мария Петровна, расстёгивая фуфайку и подтягивая к себе табуретку.

– Нет? А мне так показалось, – замялся он.

– Мне что-то пить захотелось. Коль, у тебя вода стоит в коридоре?

– Ага, но она холодная.

– А мне как раз и хочется холодненькой.

– Так она очень холодная. Простудишься!