Георгий Шахназаров - И деревья, как всадники… Повести и рассказы

- Благодарю вас, профессор Фернандес, - вмешался президент. - Хочу только обратить ваше внимание, что речь идет о возможном воздействии не на прошлое, а на будущее, от чего, кажется, никто не собирается отказываться. Вся слава и все грехи былых времен останутся в неприкосновенности, никто их у вас не отнимет. Слово креслу 34.

С места встал широкоплечий могучий старик с окладистой седой бородой.

- Унылые рефлексии! - воскликнул он громовым голосом. - Я представляю здесь Ассоциацию космической техники, и мне, право, тошно было слушать предыдущего оратора. То, о чем сообщил нам Эркотти, представляет собой подлинный триумф технической мысли, поспешающей на выручку нашим товарищам из сферы общественных наук. И вам бы, Фернандес, ликовать да благодарить. Ан нет, начинают хныкать, что мы-де не имеем нравственного права вмешиваться в историю, искажать ее естественное течение и тому подобное. Далась вам эта первозданность, черт бы ее побрал! Кому она нужна, ваша история, в чистом виде, с крестовыми походами, сожжением Девы, Варфоломеевской ночью, работорговлей, геноцидом, мировыми войнами и прочими прелестями. Лично я постеснялся бы иметь такую биографию, какую имеет человечество в целом. Честное слово, это ведь великое благо, что над нами будет висеть Всевидящее Око, предостерегая от различных гадостей. Все, я кончил.

Заметив, что Фернандес порывается выразить свое возмущение, президент поспешил его предупредить.

- Благодарю вас, профессор Винфред, - обратился он к выступавшему. - Хотя вы не назвали себя, все, несомненно, узнали вас по голосу и, я бы сказал, темпераменту. Все же прошу воздерживаться от обидных словечек. Предоставляю слово креслу 12, которое, как я вижу, занимает наш выдающийся физик Пак Личень, ректор Объединенного университета Солнечной системы.

- У меня всего лишь вопрос к Винфреду, - сказал, не вставая с места, маленький сухонький человек, имя которого было известно каждому со школьной скамьи. - Вы всерьез полагаете, дружище, что если б над земным шаром висел УИФ, Чингисхан не предал бы огню Хорезм, а Гитлер воздержался от создания концентрационных лагерей?

- Почем я знаю! - огрызнулся Винфред. - Положим, монстрам наплевать, что о них подумают потомки. Но ведь не все такие. Берусь утверждать, что большинство крупных фигур, оставивших след в истории, очень даже заботились о своей посмертной репутации. Иные шли и на подлог, уничтожали свидетелей своих неблаговидных поступков, одаривали летописцев, чтобы те в розовом свете изображали их деяния, сами брались за мемуары, стремясь оставить по себе добрую славу. Что говорить, тщеславие человека простирается далеко за пределы его жизни. Впрочем, Пак, я в истории дилетант, моя сфера - техника.

- Мы оба здесь дилетанты, - вежливо сказал Пак. И после секундного раздумья добавил: - Тем не менее, Винфред, я убежден, что Чингисхан все-таки сжег бы Хорезм, а Гитлер создал бы концентрационные лагеря.

Эта реплика, произнесенная тихим, невыразительным голосом, несколько сбила накал разгоравшихся страстей. Воронихин воспользовался наступившей паузой, чтобы задать несколько вопросов Эркотти.

- Как вы предполагаете поступить с информацией, которая окажется бесполезной?

- Она будет периодически уничтожаться.

- Нельзя ли пояснить более предметно?

- Охотно. Из мириад фактов, собираемых УИФом, подавляющее большинство; очевидно, не представит интереса. Это касается в первую очередь повседневных жизненных проявлений. Скажем, имярек выпил стакан воды. Если это не вызвало никаких ощутимых последствий, соответствующая информация аннигилируется. Разумеется, дело обстоит иначе, когда речь идет о бокале вина, куда рукой такой дамы, как Екатерина Медичи, подсыпан яд. Машина зафиксирует преступление и оставит сведения о нем в ячейке своей безграничной памяти.

Возьмем теперь более содержательную информацию, касающуюся мыслей, высказываний и поступков людей. Кем бы они ни были, собранные данные сохраняются в течение известного срока после их смерти, достаточного, чтобы установить меру воздействия данной личности на исторический процесс. Коль скоро будет признано, что Х или У не оставили по себе особого следа, занятые ими ячейки памяти высвобождаются для других.

- Кто принимает соответствующее решение?

- Сам УИФ на основе данных ему инструкций. Уверяю вас, - добавил Эркотти с некоторым нетерпением, - что при этом будут строжайшим образом соблюдены все мыслимые нравственные императивы.