Антон Шаманаев - Солнце на краю мира

Откуда взялась эта взаимная наша с ним неприязнь? Возникла она будто с самого начала, с первой нашей встречи в его кабинете, когда Деев меня напыщенно рекомендовал, Рустем бесстыдно разглядывал, а я от дискомфорта мог смотреть лишь на его мохнатые пальцы-сардельки, которыми он перебирал в задумчивости. Думал он, должно быть, о том, как вообще вышло, что мы стали коллегами. Он – доктор наук, светило, лучший выпускник своего курса мехмата, пионер разработок в области управления гравитацией. Я – тупоголовый отставной офицер, самоуверенный штабной аналитик, внезапно возжелавший попробовать себя на ниве науки, да сразу – руководителем проекта. Мало ему своих головотяпов-менеджеров – еще одного подсовывают по протекции.

Конечно, он и в сам проект деевский никогда не верил. «Классика» – это да. Напродавали же Stanley мелким и средним заводам, установили они искривители вместо фабричных линий – значит, нужно и дальше развивать Stanley, усиливать его «конвейерные» характеристики, дабы работал быстрее, дольше, с б о льшим количеством вещества. Чтобы не кирпич можно было скрутить узлом, а тысячу кирпичей одновременно; не в кубике вырезать человечка, а в бетонном блоке – канальцы, и без разрушений вмонтировать в них арматуру. А Деев со своими «реструктуризаторами», с непонятным стремлением сделать все наоборот, уменьшиться до отдельных молекул, нарастить прецизионность до атомного уровня – только и умеет, что навешать всем лапшу, нанять орды девиц и спустить бюджет в унитаз…

Достопочтенное молчание раздавалось со стороны Рустема, когда с треском провалились «классические» серии Stanley Junior и Stanley Pro, более шустрые и чуть более умные, чем их предшественник. Зато когда провалилась наша с Деевым полуготовая поделка Oris (из-за того, что Рустем сам на нас ужасно давил по срокам и заставил выпустить этот реструктуризатор без половины запланированных функций и почти без тестирования) – тут его прорвало! Лично я, значит, виноват и в заоблачном бюджете, и в срыве дедлайнов. Никого не интересовало, что в финансовом отчете треть расходов неожиданно пришлась на его фундаментальщиков, каковые в Oris и задействованы не были, и даже не знали, что это за продукт такой. А касаемо дедлайнов: когда у нас процесс встал оттого, что потребовались принципиально новые комплектующие, недоступные без специальных разрешений – Рустем самоустранился, предоставив нам шанс самим ввязываться в сомнительные схемы и доставать необходимое из-под полы. Невзирая на все это, меня он обзывал «транжирой деревенским», а о проекте говорил: «Фуфло!» – подобрав самое страшное из русского тюремного сленга, что знал. Те же упреки звучат сейчас в адрес Porta, который должен стать либо революцией и новой вехой в истории Gateway, либо окончательным нашим крахом. Чего Рустем втайне ждет, ведь исчезнет необходимость на каждом совете защищать наш «непотребный» бюджет перед акционерами.

Спесь и высокомерие нашей корпорации! Жертва ранних успехов, пагубно влияющих на неокрепший ум. Докторская диссертация в 26 лет, попавшая в струю возродившихся в те времена исследований гравитации. И не важно, что в ней впоследствии нашли ряд нелепых ошибок, и что предложенные Опаляном специфические электромагнитные поля для управления гравитацией оказались непригодны – слава и признание выковали из обыкновенного упорного ереванского паренька настоящего нарцисса и деспота. В 27 лет паренька пригласили в Стратос и дали в управление целую лабораторию в SP, где он и развернулся как следует. Жизнь удалась.

Впрочем, пожалуй, антипатия Рустема ко мне – детский лепет по сравнению с его отношением к Дееву. Я, можно сказать, отделываюсь легким испугом, а на того он совершенно серьезно точит топор с самой SP Laboratories. Шутка ли, просидел там тридцать лет, худо-бедно застолбил место, старательно поддерживал реноме крупного ученого и планировал продержаться до пенсии. Как вдруг явился Деев и своими интригами перерубил ровный ход карьеры пополам.

Это сейчас Тема иронизирует за бокалом про «обременение». Сам он обременение, когда напьется и примется разглагольствовать о чужих капиталах… А тогда, два с половиной года назад, он рассуждал обо всем уважительно. Припоминал мне, откуда есть пошла SP Laboratories, какие энтузиасты-авиаконструкторы ее в начале прошлого века основали, да помню ли я, что название ее расшифровывается как «SpacePlane» 17 17 Дословно: космоплан, космический самолет. и что начался ее крупный успех с первых космических шаттлов на антигравитаторах, за которыми последовали межгалактические крейсеры SP-31 и SP-40… Трудно представить, что эта закостенелая корпорация, полувоенная конвейерная хай-тек-фабрика, когда-то была таким же бодрым стартапом, как мы, «правда, Тур?»