Владимир Калашников - Летописи Нэпэла

Впрочем, всё это было достаточно давно, — в период правления Трейса. Обратимся же к событиям, не так отдалённым во времени от нас. Первые проявления его тёмной натуры замечены ещё в детстве. Он оторвал руку курсанту, обучавшемуся вместе с ним. Преступный поступок прошёл ему почти даром — зарвавшегося гадёныша всего лишь перевели в другое училище. От деда к нему передалась страстная любовь к ядам. Впрочем, он неплохо разбирается и во взрывчатке. Знаком с плазменным военным оборудованием. Любимое оружие — маленький зубной скальпель, доставшийся по наследству от матери.

— Слабости у него есть?

— Кое-какие я замечал. Видел, как он боится насекомых. Хотя, испуг мог быть наигранным, — закончил глава Гибеша.

— Таких насекомых, как пауки Шейрупа, стоит бояться, — заметила Бэк Гроу. — Может, стоит привлечь Шейрупа к этому делу? Что ещё вы знаете о нём?

Главы Военведа и Гибеша заговорили по очереди:

— Смеётся тогда, когда не смешно другим, посмеивается неизвестно над чем.

— Высокомерен. Этот его жест, когда он подзывает людей… Будто своих слуг. Ненавижу, — процедил Сэйпог. — Удивляюсь, почему никто из нас не отрубил тогда ему руку?

— Как он предал вас?

Возникло долгое молчание.

— Он подставил нас… — глухо сказал Нэпэл, стоявший лицом к пылающему камину, всё время, пока Сэйпог держал речь.

…Много лет назад, во время заключительного акта Сайматранской войны, четверо штурмовиков, — один из которых вскоре станет ренегатом, — после выполнения очередного секретного задания в джунглях оказались в маленькой имперской крепости. «Жёлтые Братья» в последних судорогах своей агонии сумели отодвинуть линию фронта далеко на север, и выплёскивали из своих подземных фабрик всё новые и новые самолёты и танки. Несколько затерянных в лесах имперских баз, что теперь оказались на их подконтрольной территории, фактически в тылу у их основных войск, подверглись осаде. Гарнизонам был дан запоздалый приказ отступать, но они уже были окружены, и самым разумным оказалось продолжать удерживать позиции. Штурмовики пришли на помощь небольшому гарнизону, и Нэпэл взял командование над двумя десятками уцелевших солдат. В тот же вечер вместе они утопили в чужой крови четыре роты мерзокожих, брошенных в атаку на крепость.

Следующим утром Нэпэл, Чэрт и Сэйпог сидели в Командном Центре, из спального отделения не пришёл только четвёртый штурмовик, — Инквизитор, как прозвали его многие, с его же подачи. Затем вошёл рядовой, доложил, что Инквизитор покинул бункер, а часовой на выходе куда-то исчез.

Искали обоих, пока оператор внешнего наблюдения не позвал всех к мониторам. На экранах было изображение с уцелевших после бомбёжек наземных камер, штурмовики увидали как Инквизитор шёл по дорожкам, оставленным в минных полях, что они вместе возделывали ночью, после боя. Прямиком к вражеским позициям, и размахивал при этом белым флагом — рубашкой, привязанной к прикладу винтовки.

— Что он делает? — гадал Чэрт.

— Идёт к их позициям! — возмутился Сэйпог.

— Что на него нашло? — пробормотал Нэпэл.

— Может, задумал какую-то хитрость? — предположил Сэйпог.

— Если решил проделать это, — заметил Нэпэл, — почему нас не предупредил?

— Наверное, так надо… Сейчас Инквизитор подберётся к ним поближе, и покажет им… — проговорил Чэрт.

К Инквизитору вышло навстречу несколько человек, буквально с распростёртыми объятиями. Вместо имперского здесь ему предложили другой мундир, партизанской армии «Жёлтых Братьев», — китель жёлтого цвета, со стоячим воротником, обмётанным золотой тесьмой, с золотыми эполетами, щетинящимися золотыми пиками, — и Инквизитор сразу же переоделся. Чёрный мундир имперского штурмовика с серебряным и золотым шитьём, с нашивками в виде мёртвых голов, скрещенных стилизованных мечей и крыльев бросил на землю. О том, что он имперец — был имперским военным — напоминали лишь галифе, только они, не лицо даже. Казалось, Инквизитор стал выглядеть как явайцы, и в лучах восходящего солнца его кожа приняла жёлтый, болезненный оттенок. Он всё время улыбался, щурился, и рассказывал что-то смешное своим новым друзьям.

— Как он мог! — прорычал Чэрт. — Это ведь символ! Наш символ!.. — Штурмовик оскалился от злости, и чтобы хоть как-то искупить, — не то, что Инквизитор бросил мундир в грязь, это не искупить никак, — искупить то, что он видел это, но не мог помешать, благоговейно поцеловал по очереди рубиновые запонки в виде черепов.