Владимир Калашников - Летописи Нэпэла

Толпы людей стекались на главную площадь Мириуса, заполняя пространство перед Императорским дворцом. Другие, в надежде увидеть своего властителя, выглядывали из выходящих на резиденцию Императора окон Военно-Исторического Музея. Затея последних являлась сомнительной, учитывая ширину площади, в самом узком месте она достигала двух километров. Потому многие удосужились захватить из дома оптические устройства, но охрана на пропускных пунктах при входах на площадь проверяла проходящих, изымая все отыскавшиеся предметы, включая носовые платки.

Несколько человек в поисках удобного места для наблюдения посмели взобраться на гранитные плиты, накрывавшие саркофаги величайших полководцев, воинов, — кровью, своей и чужой, получивших право покоиться здесь. Герои, они обрели эту почесть в войнах, бушевавших непрерывно последние тысячи лет, на неуклонно ширящемся фронте, что составляла вся граница Империи. И никто не должен был принизить их заслуги, или оскорбить прах. Дерзнувших ступить на надгробия стащили за ноги одетые в штатское сотрудники Военного Ведомства, незаметно выдворили за пределы площади. Там стояли фургоны, приготовленные для таких неподобающих случаев.

Толпа буквально кишела неприметными для обычного глаза сотрудниками Военного Ведомства, их главной заботой была безопасность всех присутствующих. В первую очередь, Императора. Военведовцы были готовы сдерживать толпу в случае непредвиденных ситуаций или массовых беспорядков, — хотя последнего не случалось с первых лет существования Империи. Гораздо серьёзнее была угроза паники в случае диверсий. Сотрудники могли бы сдержать бегущую толпу, долго тренировались, отрабатывая чёткость и слаженность действий. На полигоне за городом они по команде выстраивались ровными продольными и поперечными цепями, образующими своим переплетением квадраты. В каждом помещалось от нескольких сотен до нескольких десятков человек, число колебалось в зависимости от местоположения. Ближе к дворцу и краям площади цепи становились гуще.

Бестелесно и незримо присутствовали в толпе сотрудники Гибеша. Находясь на башнях дворца, на вершинах высотных зданий, внимательно наблюдали через оптические прицелы сверхточных дальнобойных винтовок за подозрительными лицами. Родословная снайперов была проверена до двадцатого колена, в число их входили воспитанники военных академий, ещё не участвовавшие в боях за Яваю, Кайлам, Сайматру и Зейлу, — другими словами не имевших боевого контакта с врагами. Но теперь за каждым гибешевцем стоял ещё и офицер Военведа, приставив холодный ствол к затылку — печальная участь последнего Императора заставила принимать особые меры… Пускай вражеский разведчик, — или завербованный ренегат, — обманет все спецслужбы… Едва он направит оружие в сторону Императора — мозги его отправятся в свободный полёт.

К стенам дворца ближе чем на двадцать шагов никого не подпускала шеренга рослых солдат в одинаковой спецформе, — бронежилет, чёрный мундир с шипастыми налокотниками, не уступающие в остроте шипов наголенники на чёрных брюках, блестящие сапоги. У них не было оружия, — во всяком случае, не было видно. Автоматы в кобурах скрытного ношения, под мундирами — чтобы не пугать толпу. Чтобы никто из напиравших людей не зацепил курок, — случайно или по злому умыслу.

Тот, кого все так охраняли, стоял прислонившись грудью к стеклу, при вдохах и выдохах серебряные пуговицы с оскалившимися мёртвыми головами скреблись о гладкую поверхность. Руки безвольно висели вдоль тела, правая ладонь подрагивала, готовая если прикажет рефлекс выхватить из кармана галифе пистолет. Печально смотрел на колыхание людского моря, такой же пасмурный, как и грядущее утро. Передняя часть толпы начала играть в странную игру, люди видели в зеркальных окнах только шевелящуюся черноту, и пытаясь угадать, разом вытягивали руки в сторону какого-нибудь окна, хором кричали: «Он там!» Когда случайно попали на его окно, руку сжал в кулак, криво усмехнулся… Всё равно, что засада — а враги гадают, где ждёт смерть…

— Нэпэл! — В Малый Тронный Зал через Восточные двери вошёл советник Императора и, он же одновременно его дядя, глава Военной Разведки Шейруп. Увидев грусть Императора, тоже понурился, сказал тихо: — Ты думаешь о ней? — подошёл сзади, положил руку на плечо, прежде ободряюще потрепав.