Владимир Калашник - Левенхет - Чёрная искра

– Отец, караван уже скрылся за хребтом, – обессиленный Лафи стоял на вершине высокого камня и с горечью смотрел в сторону горной вершины, – нам уже не успеть… Это конец.

– Хватит ныть, Лафи! – Дони продолжал подниматься по крутой дороге, подхватив раненную супругу под руку, – Если ещё остались силы, то лучше возьми свою сестру, она больше не может идти.

– Как они могли нас оставить? – Лафи игнорировал отца и, чуть-ли не плача, опустил взгляд под ноги, – На повозках ещё было место! Так ли должны поступать собратья?

– Мы для них – обуза, – Дони посмотрел на раздавленную ногу своей жены, ярко-розовая кожа уже стала фиолетовой, а значит рана оказалась намного серьёзнее, чем он думал, – если бы они ждали, пока мы достанем твою мать из-под завала, то катаклизм их бы прикончил.

– Какая разница?! – закричал Лафи, вытирая слёзы, после чего указал рукой на небо позади них, – Всё равно никому не жить! Всем сибам конец! Наш мир обречён, они лишь ненадолго отсрочат свою кончину! Так зачем тогда бежать?

Лафи спустился с камня, взял на руки свою маленькую плачущую сестру и уселся у его подножия, ожидая неизбежного. Дони посмотрел назад, на небо. Огромная чёрная воронка, накрывшая своими размерами треть всего мира, беспощадно пожирала планету по кусочкам и уже вот-вот должна была добраться до нагорья. Некие магические пурпурные ветра отламывали земную кору, вырывали леса, высасывали воды, унося всё это в бездну, и медленно, но неизбежно, приближали этот мир к его концу. Солнце уже давно не озаряло это небо, воронка закрывала весь небосвод, погружая всё в абсолютное отчаяние, и лишь смерть являлась скорым избавлением от всего этого кошмара.

Осознав, что Лафи прав, Дони сдался и усадил раненную супругу на землю, осматривая её рану. Когда воронка достигла их городок, один из фиолетовых огней, что вылетают из бездны, разбивая ландшафт, угодил в соседний дом, спровоцировав частичное разрушение их жилища. Семья не пострадала за исключением Суфи, которую завалило стеной на кухне. Горожане спешно принялись организовывать караван, чтобы сбежать как можно дальше в горы, но никто не торопился помочь Дони вызволить жену из беды. Разбив обрушившиеся камни молотом, им удалось достать Суфи, но к этому времени караван был уже в пути, и крики брошенной семьи так и не заставили их остановиться. Дони не терял надежды догнать своих соплеменников, но всё это было напрасно. Конец неизбежен.

Рука Суфи прикоснулась к щеке Дони, и всеми тремя пальцами она погладила его гладкую кожу. Внезапно у неё пошли слёзы, Суфи виновато смотрела на своего мужа.

– Прости меня, Дони, – тихо говорила она, – из-за меня… Нужно было меня бросить… Так был бы шанс выжить.

– Мамочка! – их дочь, Тафи, встала на ноги и подбежала к матери, обняв её за шею.

– Не говори так, милая, – Дони говорил очень серьёзно, опешив от слов своей жены, – здесь не может быть твоей вины. Если бы нам удалось сбежать, то кто знает сколько бы нам удалось ещё прожить. День, два, год? Лафи прав. Бежать от неизбежного – это глупо. Я не хочу жить в постоянном страхе… Если кого и следует винить, то наших равнодушных вождей, что поколениями истощали этот мир, постепенно доводя его до гибели.

Вся эта история продолжается почти год и уже близится к своему логическому завершению. С тех пор, как народ сибов научился использовать магию, прошло уже полторы тысячи лет, и казалось бы магическое могущество должно принести процветание и развитие этому миру, но получилось всё совершенно иначе. Те, кто владел магией, не спешили делиться своим могуществом с другими и не помогали развитию своего народа. Вместо этого чародеи столетиями порабощали соплеменников, основывали собственные страны, тем самым делая сибов разобщёнными, поделёнными на многочисленные части, постоянно воюющие друг с другом во благо своих господ. Многие восставали против такого режима, но войнам не было конца. Магия из благородной силы превратилась в самое кровожадное оружие. Так продолжалось до тех пор, пока самая могущественная страна не покорила все остальные, сделав народ сибов единым, и тогда наступил долгожданный мир, продолжавшийся шесть сотен лет.

Любому жителю этого мира, который обладает магическим даром, строго-настрого запрещалось использовать волшебство, так как это может спровоцировать очередные войны, развязанные несанкционированными чародеями, что набрались большого могущества.