Владимир Калашников - Универсальный бег

— Ты не мог видеть этого, тварь! — прорычал Райэдар. — Ты, мой лучший друг, ты был в это время дома! Ты был дома!!! Я же звонил тебе, сразу как только вышел из здания «ТЕ», пытаясь успокоиться разговором!

Результаты осмотра места преступления: «В кабинете хорошо заметны следы борьбы. В частности, перевёрнуты два стула, со стола сметены все бумаги и канцелярские принадлежности, часть последних раздавлена. Также обнаружены царапины на дверце шкафа, предположительно оставленные каблуком жертвы в последней стадии борьбы».

— Твари!.. — шипел он, пряча пачку листов в портфель. — Подлые ублюдки!..

Против него не дал показаний только Ромне. Ромне даже не был другом, просто знакомым человеком, которого Райэдар и видел-то раз в месяц.

«Может, про Ромне забыли?» раздумывал Райэдар. Но ведь опросили же жильцов дома, из которого Райэдар съехал пять лет назад. Опросили же тех знакомых, которых Райэдар знал в лицо и не знал по имени. Значит, должны были допросить и Ромне.

Райэдар пожалел, что так мало общался с этим человеком.

Беглец пересчитал все деньги, что имелись в наличии. В портфеле обнаружились пачки иностранных ассигнаций. Вероятно, взятка следователю. Вышло не так уж плохо. Следователь, если бы не умер, разъезжал бы на новой машине.

За покупками далеко не пришлось идти — туалет располагался в супермаркете. Райэдар направился в строительный отдел, купил несколько необходимых вещей, аккуратно уложил в портфель. Рукоятка тонкосверловой дрели немного оттопыривала стенку портфеля, завёрнутые в мягкую бумагу лампочки пришлось уложить сверху. Рядом с бутылочкой жидкости для разведения огня в камине…

Поздно ночью Райэдар взломал армейский магазин. Сумел преодолеть систему сигнализации, срезал замки. Потом прошёл мимо прилавка, на котором были разложены выведенные из строя экземпляры, для ознакомления покупателей. Проник в комнату, где хранилось настоящее оружие — для этого ему пришлось несколько часов потрудиться над металлической дверью, но и её Райэдар, в конце концов, осилил. Он не стал взламывать замок, просто выпилил в стене три участка — два там, где крепились петли, ещё один у замка. Толкнул дверь, и она рухнула, проломила трухлявый пол, взметнув облако щепок и пыли.

Потом Райэдар открыл деревянный ящик, там, проложенные соломой, лежали автоматы. Несколько укороченных моделей он затолкал в сумку, насыпал из картонной упаковки множество рожков к ним. Расковыряв пластиковую коробку, достал оттуда гранаты, пластит. Уложил всё в сумку. Ещё два автомата повесил под плащ, продев рукоятки в подшитые петли. Огромный десантный нож в металлическом чехле прикрепил на пояс. В карман сунул ещё один пистолет.

Уже выходя из магазина, беглец обратил внимание на меч, висящий на стене над прилавком, и доску под ним, с поздравительной надписью: «В честь выхода на пенсию после тридцати лет безукоризненной службы генералу Тахару от подчинённых». Райэдар заинтересовался, снял меч с вбитых в доски колышков, чтобы поближе рассмотреть. Выдвинул наполовину из ножен, провёл пальцем по лезвию, и отдёрнул. Клинок впервые попробовал крови.

Он глядел на голубоватое лезвие, и образы прошлого проносились на нём, как кадры старой хроники. Нет, он не вспоминал, да и вспомнить не мог, — ведь тогда не родились его прадеды. Он представлял себе картины прошлого, и видел своих далёких пращуров, которые во времена оны клали на плечи огромные двуручники и выходили на встречу врагу. Он знал, что было так, ибо кто покорится напасти, кто усидит на печке, когда враги в мохнатых войлочных шапках, с узкими глазами, сплющенными носами, страшными вывороченными губами врываются в избы, волокут в степи чужих жён и дочерей, всем убитым вспарывают животы, в поисках проглоченных золотых монет. И не знали, что золото надо искать в трупах павших своих, золотые украшения переплавляли в оголовки стрел. За чем пришли — тем их и убили. Это сейчас бы люди терпели всё, и не дали бы врагам бой, то ли надеясь откупиться, то ли на трусливенькое «а вдруг?» Куда делись те благородные воины, которые, когда их обложили непосильной данью, медленно превращая в рабов, и никакого выхода не было, и бороться было невозможно, так много врагов было вокруг, вырыли в земле глубокие норы, спустились туда вместе с семьями, и подрубили подпорки? Вывелись такие люди, исчезли с лица земли. Теперь такие поступки, по имени того древнего племени, назвали бы чудачеством. Равно как назовут тем же словом любой героизм, ведь теперь в почёте то, что раньше никто не посмел бы назвать доблестью.