Владимир Калашников: Универсальный бег

— Вкрути лампочку! — настойчиво повторил другой полицейский. Также поглаживая дубинку.

— Дьявол, помоги мне! — повторил Райэдар.

— Что ты там шепчешь? — раздался повелительный голос следователя.

— Дьявол, помоги мне, — прошептал Райэдар, — или, чёрт возьми, я сам помогу себе. Но тогда землю зальют реки крови…

Полицейский освободил дубинку от удерживающего её ремня.

Идиоты, подумал Райэдар, не знают ведь и как их палки называются.

Однако незнание наименования вовсе не мешало им пользоваться тонфами. Помешал Райэдар, подследственный.

Выбросив руку, Райэдар продел её между локтем и боком полисмена, выкрутил её за спину, подхватив выпавшую из ослабевших пальцев дубинку. Одновременно ударом ноги назад он откинул ринувшегося к ним второго полицейского, кинул в него ногой табуретку. Первого полисмена, Ирсунга, крепко приложил к столу, навалившись на него вместе, прижали следователя к стене. Рука его, нырнувшая в ящик за пистолетом, хрустнула. Страшным ударом рукоятью тонфы по голове, — как молотком, — Райэдар проломил следователю череп, дёрнул к себе, выламывая черепную крышку, бросил выпачканную дубинку во второго полицейского, начавшего вынимать пистолет из кобуры. Длинный резиновый цилиндр попал ему по руке, на время парализовав мышцы. Этого хватило, чтобы выдернуть табельное оружие Ирсунга и прострелить второму полисмену шею. Затем Райэдар чётко погрузил рукоять пистолета в затылок Ирсунга и оставил мертвеца сползать со стола.

Второй полицейский ещё стоял на ногах, фонтан крови бил из простреленной яремной вены. Райэдар отступил, освобождая для трупа место на полу. А когда тот успокоился, заливая щели в паркете своей гнилой кровью, наступил на спину, чтобы удобнее было снимать одежду с Ирсунга.

Переодевшись в форму, почти не испачканную кровью, — лишь небольшое пятно сзади на воротнике, да мелкие брызги ниже колен, там, куда попала кровь второго полисмена, — Райэдар свернул свою прежнюю одежду и заложил в портфель следователя, вытряхнув оттуда никчемные бумаги. Обнаружившиеся под ними пачки денег принял как бы вскользь, не обратив особого внимания.

Когда Райэдар засовывал пистолеты за пояс на пояснице, зазвонил телефон, сползший со стола, уткнувшийся в грудь следователя. Райэдар не обращал внимания, телефон звенел безостановочно, а спустя минуту внезапно прозвучал ещё и звонок в дверь.

Райэдар вздрогнул, тут же принялся за дело. Трупы навалил штабелем за дверью, когда откроет её, их не будет видно. Огромное кровавое пятно, впитавшееся в паркет, засыпал бумагами, извлечёнными ранее из портфеля следователя. При этом репетировал улыбку, — ведь ничего и не произошло. В последний момент вспомнил, что тот, кто стоит за дверью, может знать Ирсунга в лицо, а имя значится на нашивке форменной рубашки. Схватив со стола следственное дело, Райэдар прижал его к груди, взял портфель.

Настал момент истины. Сейчас за металлической дверью могут обнаружиться с равной вероятностью и взвод полицейского спецназа, и обычный курьер.

Райэдар щёлкнул замком, отворил небольшую щель, и ту закрыл широкой грудью.

— Простите, я с нижнего этажа. Мы звонили, да трубку никто не брал. С потолка капает какая-то красная жидкость…

Телефон за спиной Райэдара продолжал звенеть.

— О, это мы с коллегами праздновали раскрытие последнего преступления! — громко говорил Райэдар, стараясь перекрыть трели аппарата. — Ну знаете, этого, где некий Райэдар оказался убийцей… — Райэдар широко улыбался. — Вот и уронили от радости бутылочку вина…

— Похоже целый ящик… — пробормотал полисмен. — Литров пять…

— Невосполнимая потеря, — пожал плечами Райэдар, стараясь ещё больше перекрыть обзор стоящему напротив человеку.

И тут понял, что на обложке дела, которым он закрывает нашивку, его фотография, а ниже значится его имя. Заметит или нет? Но к счастью, полицейский этого пока не видел. Райэдар протиснулся в щель и сразу же плотно закрыл дверь за собой. Несносный звон сразу стал тише.

— Форму забрызгал, чёрт возьми, — Райэдар наклонился, пощупал брезгливо двумя пальцами штанину, выпачканную в крови. И при этом незаметно сместил руку, чтобы закрыть свою фотографию. — Только вчера Элиария постирала, — беглец без труда выдумал имя, но всё-таки в нём осталось что-то от имени любимой. — Вот будет ругаться, когда увидит такие пятна…

Полицейский покачал головой, понимающе и соболезнующе.

— Знаете же этих домашних полицейских — наших жён, — продолжал Райэдар.