Алексей Смирнов - Опята. Роман

– Ну, я пойду, – откозырял полностью удовлетворенный участковый, которому даже отшибло разум и нюх. Он больше не чувствовал никакого неприятного запаха. – А вашему соседу я передам…

– Не надо, – придержал его Гастрыч, лучась недавно изреченным добром. Он отражал его, произнесенное. – Мы сами с ним побеседуем, дружелюбно и по-соседски, как полагается цивилизованным людям.

Участковый вышел на лестничную площадку и шуганул дворничиху.

– Делом займись! – рявкнул он. – Гляди, сколько свинства кругом! – А Гастрычу посоветовал: – Вы все-таки, именно что цивилизованно, постарайтесь, чтобы никаких от него не было заявлений… о членовредительстве, оскорблении действием и словом….

– Не тревожьтесь, – Гастрыч деликатно подталкивал участкового в спину. – Никаких заявлений не будет вообще. Он славный малый, если разобраться, и у меня к нему найден особый подход.

20. Фильтрованный базар

– Почему вы без телохранителей? – осведомился окулист, усаживая Куккабурраса в самое мягкое и удобное кресло.

– Они в лимузине, я велел им остаться, – проворчал Эл-Эм. – Случись со мной что, и дом бы попросту взлетел на воздух. Да оно же и лучше вышло? – он вдруг улыбнулся простецкой, давно позабытой улыбкой. – Явись мы всем кагалом…

Анюта Амбигуус, бессмысленно хлопоча, воображала себе взлетание дома, о котором догадалась и сама, случись какая-нибудь неприятность.

– Добрая месть, но слабое утешение, – заметил Извлекунов. – Впрочем, вы, как обычно, поступили мудро. Вами водила ваша прославленная интуиция, и она подсказала, что эти громилы здесь будут лишними.

– Мной не водят, – огрызнулся авторитет. – Водят знаешь, чем? И по чему?

Окулист сник.

– Откуда ему знать, – ухмыльнулся Гастрыч.

– Да, да! – подхватили Крышин и Ключевой. Гастрыч склонился над ухом Куккабурраса и что-то шепнул.

– Выставьте отсюда петушню, – приказал Эл-Эм. – И не подпускайте близко, чтобы порядочному человеку не оскоромиться.

– Ясно? – обратился к одноклассникам Гастрыч, по-рачьи выпучивая глаза. Те испарились не хуже собственных копий. Правда, Амбигуус-младший, направлявшийся в гостиную, успел расслышать, как они бормочут какую-то чушь о пещерной половой дискриминации.

Куккабуррас устроился поудобнее и закурился, если припомнить название сигарет. К сожалению, неудобно ему бывало в любом положении, и оставалось удивляться, как это он ухитряется вести себя по-барски непринужденно в разного развязного рода общественных местах – например, в ресторанах.

– Итак, – Эл-Эм снова принялся за свое, – я стал свидетелем фокуса. Субъект, иллюзионист, нагревший ресторан на солидную сумму, сидит себе дома и попивает чаек-кофеек. Это брат-близнец? Однояйцевый? Или его хорошенько загримировали?

– Насчет яиц я ручаюсь, – начал Гастрыч, слегка удивленный, но его перебил хозяин:

– Близнец – здесь вы правы, господин Куккабуррас…

– Ах, да, я и забыл, – гость протянул руку с массивным квадратным перстнем, который все, сразу же догадавшись, чего от них ждут, поцеловали. – Вот, замечательно. Выходит, близнец, и фокус – в исчезновении…

– И да, и нет, – сказал нарколог. – Видите ли, это временный близнец, неустойчивый.

– Психический, что ли? – удивился Куккабуррас.

– Не в этом смысле. Он существует от силы несколько часов, но за этот период способен натворить любых дел, какие велят. Мы научились контролировать относительную стабильность двойника… но этот двойник далеко не вечен.

– Вы пытаетесь меня убедить, будто умеете изготавливать двойников на заказ, да еще и с управляемой продолжительностью жизни.

– Именно так, – прохрипел Гастрыч.

– Я вам не верю, – ответил Куккабуррас, и с него мигом слетела напускная невзрачность: глаза разожглись, морщины разгладились, а стан – разогнулся.

– Вам придется, – пожал плечами студент. – Вы можете убедиться в этом на себе, прямо сейчас. Держите и пейте до дна.

Он протянул авторитету специально приобретенный для столь важной персоны бокал, изготовленный в форме рога изобилия, чтобы его нельзя было поставить на стол недопитым. Хрустальный и не очень дорогой.

– Я начинаю подозревать, что вы задумали меня отравить, – улыбнулся Эл-Эм. – Куда ты меня привел, волчара? – поинтересовался он, уже по-новому изучая окулиста. Извлекунов побледнел.

– Смотрите, я наливаю себе из того же графина, – Амбигуус-младший наполнил первую попавшуюся чашечку. – Смотрите, я пью. Теперь ждите.