Олег Котенко - Божественная игра

— Он еще не совершил обратного перемещения, — тихо сказал Димитрий. — Иначе камень соединился бы. Понимаешь ли, он использовал внутреннюю силу скал, собрал ее здесь, — он погладил один из осколков — и, естественно, камень не выдержал такого напора. Это все равно, что в литровую банку попытаться вкачать целое море.

Норкаус оглядел скалы, во взгляде сквозило какое-то сожаление.

— Скалы мертвы… — сказал он. — Пока. Лавуазье поступил неразумно. Ему бы хватило и четвертой части этой силы, так нет же, он взял всю! Теперь, если мы захотим последовать за ним, нам придется искать другой источник.

— А вы знаете, куда он пошел? — спросил я.

— Нет, но скалы знают и земля знает. Ведь ты, когда идешь по влажной земле, оставляешь следы? Так и здесь.

— А силу… можно брать, откуда угодно?

— В принципе да. Но и распоряжаться ею нужно правильно: не брать слишком много, не выплескивать ее вот так. Все это травмирует…

Что «это» травмирует, Норкаус так и не сказал. Вместе этого он отправился в обход крохотного кусочка земли, ограниченного каменными стенами. Димитрий осматривал каждый кусочек поверхности, трогал руками камень и примятую траву, иногда усмехался, иногда качал головой, приговаривая что-то. Видимо, он действительно видел что-то недоступное мне. Я же вспоминал вчерашнюю феерию. И только тут до меня дошло: может быть, то зрелище тоже смогли бы увидеть только двое? Может быть, посторонний увидел бы только двух человек среди скал? Я прикрыл глаза, стараясь не концентрировать взгляд на чем бы то ни было, погрузился в мысли — и загорелись цветные пятна на камнях…

— Я вижу! — вскрикнул я от неожиданности, распахнул веки и все, естественно, исчезло.

— Что? — переспросил Норкаус, прервав осмотр.

— Вижу, — повторил я и подошел к нему. Теперь нужно повторить все… — Вот, здесь вытянутое малиновое пятно, здесь змейка какая-то, здесь ничего нет. Я вижу!

Димитрий усмехнулся.

— А теперь, — сказал он, — подними голову. Вон там солнце. Прищурь глаза. Расходящиеся во все стороны радужные лучики, да? Только не кричи «я вижу».

Черт! Такого разочарования я не испытывал никогда. Как же легко, оказывается, поверить в сказку. Но еще легче разрушить эту веру.

— Молодец, братец Свон! Ведьма рассмеялась и закружилась на месте, расставив руки в стороны. Из ее широких рукавов посыпались маргаритки, а темно-рыжие или даже светло-каштановые волосы взвились вихрем. — Хороший ход, правда? — сказала она. — Вот бы всегда так везло! А теперь сыграй мне что-нибудь…

Свон нахмурился, подобрал с земли лиру и принялся перебирать струны. Как сороконожка не задумывается, какую ногу поставить вперед, а какую вслед за ней, так Свон не задумывался, какая струна за какой следует… А Ведьма взмахнула еще раз рукавами и ударилась всем телом о Сферу.

Мы сидели среди скал долго и когда воздух начал наполняться мраком, я подумал, что уже вечер. Но сумерки вдруг расступились на секунду, полыхнул синий огонь, а через несколько секунд ударил гром. Началась гроза, упали первые капли, крупные и тяжелые. «Нет, подумал я, — та гроза была не последней, наверное, эта последняя». Гром ударил вновь. Как же громко, а звук еще отразился от камня. Голова будто оказалась в эпицентре взрыва.

— Надо уходить, — сказал Норкаус.

— Куда же идти. Посмотрите, скалы вверху сходятся, мы будто под колпаком. Снаружи скорее всего хлещет ливень, а здесь достаточно отойти…

Гром заглушил мои последние слова «к стене». Лицо Димитрия вдруг стало серьезным, словно надели на него стальную маску, идеально похожую на человеческое лицо. Он покачал головой. Когда гром прогремел в следующий раз, рядом со мной упало что-то гораздо тяжелее дождевой капли и даже градины. Я наклонился… мелкий камешек. Может, молния ударила в скалу?.. А в следующую секунду грохот заглушил даже раскаты грома. Скалы рушились, падали громадные обломки и гравий, пыль наполняла воздух. Вот почему Димитрий хотел уйти. Надо было послушаться… Инстинкт самосохранения заставил меня прыгнуть в центр, к расколотой глыбе. Рядом все время маячила фигура Норкауса.

— Мертвые скалы, мертвые! — кричал он. — Сами умерли и нас с собой забрать хотят! Нам на погибель — мертвые!

Отверстие вверху быстро расширялось. Нам на головы хлынул столб дождя и быстро прибил пыль к земле. Кажется, даже скалы утихомирились, встретившись с водой. Грохот обвала затих, только молнии сверкали да гром гремел с прежним остервенением. Но выход! Выход был завален сотнями тонн красного камня…