Олег Котенко: Дочь леса

— Я всегда знал свое будущее. А какой еще могла быть моя жизнь? С самого детства уроки фехтования, уроки магии, обучение наукам и жажда богатства. Сам не знаю, откуда она у меня взялась. Отец мой, земледелец, никогда не гонялся за деньгами, мать, чистейшей души человек, вообще не признавала богатств. А вот такой, можно сказать, отщепенец.

— Да, Верт, ты точно стареешь. Философствовать уже начал. — Это Дрейда стояла, оперевшись плечом о стену дома, и слушала его откровения.

— Ну так и я о том же, — подтвердил Верт. — Старый стал, сентиментальный. Все чаще сопли стал распускать.

— Вовсе это не сопли, — возразил Рос, — просто люди слишком поздно начинают понимать, для чего дается жизнь.

— А эльфы, стало быть, нет? — спросила Дрейда.

— Нет. Эльфы вообще мудрее всех остальных существ. Согласитесь, самые красивые легенды у них, самые звучные имена — у них, самая богатая культура — у них, самая красивая музыка, язык — все у них.

— Да, сынок, тут ты прав. Ничего не могу возразить. Но только нельзя допускать, чтобы мудрость деградировала в излишнюю самоуверенность.

— Она и не деградирует. Она выше того, чтобы ставить себя выше кого-то или чего-то. Она просто есть и все. Тут ничего не скажешь.

— Ну скажи, — произнесла Дрейда, — для чего дается жизнь?

— Для того, чтобы жить, — ответил Рос. — Просто для того, чтобы жить.

Нет каких-то высоких предназначений, нет. Жизнь дана — нужно ее прожить. Как хочешь, так и живи. Но скажите, ведь лучше прожить ее так, чтобы остались какие-то приятные воспоминания, а не одни горести?

— Но не всегда получается, — ответил Верт. — Далеко не всегда.

— Конечно, вы не можете управлять ходом событий с самого раннего детства. Но потом все становится подвластным вам, как разумному существу.

Вы можете выбирать из множества возможных событий то, которое наиболее благоприятно для вас.

— Это твоя точка зрения?

— Да, это моя точка зрения. И для меня она верна, так как я верю в то, что она верна.

— Разве одной веры достаточно?

— Нет. Но на пути своего развития вера превращается в твердую уверенность.

— На каком пути?

— А вы думаете, что надежда и вера — разные вещи?

— А разве это не так?

— Смотрите. На начальном этапе развития это называется надеждой, потом это превращается в сомнение, в веру и, наконец, в уверенность.

— Да, — проговорил Верт, сморщив лоб, — действительно. Но оставим эти разговоры. Наслаждайтесь солнцем, лесов и этими фруктами, а остальное оставим на потом.

Он откинулся в своем кресле и затянулся длинной самокруткой, свернутой из табака, который он носил в мешочке на поясе.

Солнце взошло дымное. Серые растянутые облака закрывали его, не давая лучам литься на землю. Солнце было похоже на старый медный пятак, а не на дневное светило.

Верт проснулся с плохим настроением. От боли у него раскалывалась голова, и он не мог найти причины этого.

Верт поднялся с кровати. Рос еще спал, засунув голову под подушку. Верт открыл окно и в комнату ворвался холодный ветер, больше похожий на осенний, чем на летний. Верт поежился, закрыл окно на крючок и снова залез под одеяло, надеясь заснуть. Но перевернувшись несколько раз с боку на бок, он окончательно потерял всякую надежду на сон. Ему вспомнились вчерашние разговоры о надежде и уверенности, и Верт подумал, что не доберется даже до веры в то, что заснет, не то, что до уверенности. Он оделся и разбудил Роса. Тот некоторое время пялился в потолок осоловелыми глазами, а потом недовольно заявил:

— Чего это вам не спится? Слышите, как воет ветер за окном? В такую погоду только спать.

Он хотел снова засунуть голову под подушку, накрывшись еще и одеялом, но Верт растолкал его и заставил встать.

— Что-то не то, — ворчал он, меряя шагами комнату, — что-то не то.

— Что не то? — спросил его Рос, вытирая лицо полотенцем.

— Не знаю. У меня очень нехорошее предчувствие. Надо спуститься вниз.

— Вы хоть побрейтесь. Если нет бритвы, возьмите мою.

— Потом, — махнул рукой Верт, скрываясь за дверью.

Рос вздохнул, с жалость, поглядел на кровать и поплелся вслед за Вертом. Когда он вышел на улицу, Верт бегал от дома к дому, стуча в каждую дверь и ероша волосы на голове.

— Что случилось? — громко спросил Рос.

— Никого нет. Пусто! — ответил Верт.

— Куда же они подевались? Может, на охоту пошли?

— Какую охоту! Они капканы ставят на крыс всяких.

— Крыс? — Рос вспомнил, как вчера ел отбивные.