Гавриил Данов - Панихида по Бездне

Томас, не отводя изумлённых глаз, смотрит, как облака приближаются к нему, и на лице возникает едва заметная, тяжёлая улыбка. Перед Томасом открывается такая прелесть, что поначалу кажется иллюзией. Бьющий по ушам гудок разносится из-за облаков. Он в мгновение выводит Томаса и Глорию из предсмертного транса. Оба, спохватившись, подскакивают на месте. Томас, моргая, возвращает глазам чёткость и фокусируется ими на облаках.

Из завитков тумана выходит бьющее светом во все стороны судно. Корабль из странного тёмного металла. Глаза Томаса округляются. Несмотря на помпезный выход и странный вид корабля, всё это представление, возможно, было меньшим по удивительности за сегодня.

Томас ни разу не видел ничего подобного. Типаж чем-то напоминал пароход, но судно абсолютно точно им не являлось. Этот корабль казался старше всех известных Томасу разновидностей судов. Точно давний предок современных кораблей. Сейчас, наблюдая впереди судно, оставляющее за собой, что немаловажно, зелёный дым, стелющийся по глади, Томас будто увидел некую старую реликвию и приятно отметил для себя, что она по-прежнему годится в пользование.

Судно подплыло поближе, и Томас стал различать детали. Он чуть шелохнулся, когда увидел женскую фигуру, медленно выходящую из тумана. Её стан облегал нос корабля. Прелестная женщина с повязкой на глазах и вытянутой вперёд левой рукой. Её длинное платье развевалось вниз под корабль и складками плавно переходило в волны. Казалось, что это она ведёт за собой судно, слегка придерживая его рукой. Эта женщина не была похожа на тех слепых богинь, образы которых достаточно часто всплывают в миру как лик беспристрастия. Девушка на носу корабля была слепа не из-за беспристрастия, но из-за страсти. Томас понял, увидев улыбку на её лице. Она пылала страстью к далям – и потому была слепа ко всему иному, и потому стремилась вся вперёд. Томас влюбился в неё. Быть может, оттого, что её лик был тем самым, что явился для его спасения, но тем не менее симпатия, возникшая перед этим славным образом, достаточно отпечаталась в его памяти.

В надстройке, занимающей почти треть от всего судна (оно было достаточно небольшим), стала видеться мужская фигура. Из-за яркого света образ незнакомца обрисовывался лишь силуэтом без деталей. Проплывая мимо буя, мужчина повернул голову, приподнял свою шляпу, чем-то напоминающую цилиндр, и кивнул в знак приветствия.

Судно проплыло мимо. Томас, поражённый, опешил. Весь покрывшись лихорадочными спазмами, он стал выдавливать из себя слова:

– Спас… Спа… – Горло сходилось на страшный кашель. – Спасите! Спасите! – Крики разносились по всей округе. Звонкие печальные выкрики, которые, без сомнения, задели бы чувства любого нормального человека.

Судно остановилось. Мужчина в рубке чуть опустил голову и с минуту поразмышлял под продолжающиеся крики Томаса. Резким движением, как бы говорящим: «А, ладно!», мужчина двинул пару рычагов, нажал на пару кнопок, и пароход проследовал задним ходом. Выключив боковые фонари, неизвестный выглянул в окно рубки. Мертвецки бледное лицо скорчило вопрошающую мину. Томас слегка поёжился, но сумел снова выдавить из себя немного надорванным от крика голосом:

– Спасите.

Капитан опустил взгляд и тяжело вдохнул. Он пару секунд показательно поразмышлял, взвешивая все за и против, после чего выдал фразу, бьющую, словно пощёчина.

– Чем заплатишь? – прозвучало со стороны холодного и безразличного лица.

Томас отпрянул головой назад и пустым взглядом обвёл своего собеседника.

«Что же ты за тварь-то такая?!» – выплыло из туманного болота сознания Томаса.

Капитан хотел показать, что ему плевать на положение Томаса, что он ныне властитель ситуации и при этом она его не особо заботит. Возможно, это было чуть наигранно, а возможно, он и взаправду был безжалостным сребролюбцем, это на самом деле не так важно. Куда важнее, что этот Капитан тут. Что спасение, пускай и через мелочную душу ублюдка, всё-таки пришло к Томасу, а значит, он будет жить.

– В ка-ком смыс-ле? – по слогам проговорил Томас.

– Чем за проезд заплатишь? В таком смысле, – устало пояснил Капитан.

Томас с отвращением посмотрел на безнравственную морду перед собой. Дикая ненависть, и не только к безнравственному хладнокровию Капитана, но и ко всей его злосчастной личности, подступила к горлу Томаса. Подавляя чересчур громко звучащее в одурманенной голове желание плюнуть в лицо бледного ублюдка, он нащупал сумку, уже почти полностью вмёрзшую в буй, с хрустом оторвал её и показательно продемонстрировал содержимое Капитану. Глаза заблестели, как у вороны. Капитан зажёгся, это прямо бросалось в глаза, и сам он не особо это скрывал, прямым текстом высказав объект своего желания Томасу.