Гавриил Данов - Панихида по Бездне

«37°01’21.0"N 8°59’49.5"W» – Пусть горна глас Сына Мортэмы призовёт.

« – — | – |—| – —| – —||| – —|| | – || | – |– — ||| – –|| | – —||| | – || || – —|| – – – || |||| – ||| – –||| – –|| || – – |||||| ||||| – |||| || – – |||||» – Пусть солнца свет очистит наши души.

– Координаты, – этим словом ознаменовалась новая волна интереса Томаса.

Он скоро открыл ящик стола и вытащил оттуда карты. Томас разложил их на столе, перевёл свет лампы с дракона на нужный ему участок и принялся высчитывать. Несколько раз он перепроверял расчёты, чтобы уверить себя, что ему это не кажется. Указанная точка была в тридцати километрах от его дома, в маленькой бухточке, окружённой рифами. Томас хорошо знал её и не раз там бывал, но теперь в мгновение из достаточно мирного и спокойного места она превратилась в оплот пугающей до дрожи в коленках неизвестности. Второю строчку, увы, понять Томасу не дано. Он не знает, какой системой зашифрованы эти строки, а оттого в его голове просыпается ещё больший интерес.

– «…Сына Мортэмы…» – проговорил Томас. – Мортэма – это святая. Ведь так? – обратился он к Глории. – Значит, что-то религиозное. «Пусть солнца свет очистит наши души».

Всё это в немалой степени интриговало Томаса. Хотелось тут же рвануть в эту злосчастную бухту и застать продолжение приключения, что Томас и намеревался проделать. Он поднялся со стула, снял с крючка на стене свою берёзовую сумку-ранец, сгрёб туда всё, что посчитал нужным, со стола, взял с дивана куртку и направился к двери, но был остановлен самим собой.

«Что я делаю?» – в голове Томаса возникло резко осаждающее чувство. Он понял, что всё происходит слишком быстро, и оттого корил себя за опрометчивость.

Нарастающий ком неуверенности, который, без сомнения, выбил бы из Томаса всё желание что-либо делать, остановила Глория, медленно и вальяжно проходившая ко входной двери. Подойдя совсем близко, она села и тем самым взглядом нацелилась на дверь, а после и на самого Томаса, будто недоумевая, почему он всё ещё стоит на месте.

– Опять ради тебя? – чуть нахмурившись, спросил Томас. – Ладно… Ладно, ладно, ладно. – Томас посмотрел на тумбочку у лестницы, на которой он двумя днями ранее оставил подаренную Артуром флягу с мёдом.

Томас тяжело вздохнул и понял, что всё уже решил.

На то, чтобы добраться до бухты, у Томаса ушло меньше часа. Его катер с гордым именем «Седобородый» достаточно быстро справился с поставленной перед ним задачей. Для самого же Томаса ни прошло и пяти минут. Он пропустил весь путь, увлечённо рассуждая и на чистом автомате правя судном. В его голове смешивались два чувства: разумная опаска (но почему-то не та, что должна была остановить, а, скорее, которая поддерживала азарт) и будоражащая жажда к открытиям. Долгое время в нем не играли эти две эмоции, и потому сейчас он, не имея от них защиты, слепо шёл ведомым.

«Седобородый» проплыл меж рифов в открытое пространство бухты. С новым интересом, коего не выказывал в предыдущие разы посещения этого места, Томас вглядывался в детали, опасаясь пропустить что-то важное. Очень напряжённо и немного трудно, ведь в глубине души он и не подозревал, что могло его тут ожидать. Никакие, даже приблизительные версии не всплывали в его сознании.

Томас остановил катер посреди бухты, став в некотором роде бельмом посреди бездонного синего зрачка. Он слегка нерешительно отошёл от штурвала и выглянул за борт, всматриваясь, насколько глубоко дно. Томас открыл для себя на удивление глубокую впадину, которая совершенно точно была чужда здешней местности. Он не придавал этому значения раньше, хотя, когда был здесь впервые ещё в детстве с отцом, приметил странную глубину и по-детски боялся выглядывать.

Томас вышел на середину палубы. Он достал из сумки рог и, взяв его в две руки, завис на нём глазами. После минутного промедления Томас резко бросил нахмуренные глаза на Глорию, демонстрируя свою готовность. Та ответила понимающим взглядом.

Лёгкие растянулись в мощной затяжке. Воздух, запертый в замкнутом пространстве, давлением распирал грудь. Ровными, неспешными движениями рука приподняла горн. Губы прильнули к хвосту. Веки прикрылись, каждый мускул на теле расслабился. Томас выпустил сплошную струю плотного воздуха. Рёв разлетелся по округе, затмив все сторонние шумы.

Мир оглох. Томас замер в ожидании. Он скрючился, подобно опустошённому воздушному шарику. С крепко зажмуренными глазами, с частым дыханием кролика и с полностью спазмированным телом. Томас стоял, будто ожидая, что вот-вот упадёт небо. Только спустя несколько десятков минут он позволил себе сделать нормальный глубокий вдох и приоткрыть один из глаз. Ничего не происходило, а мир потихоньку стал возвращать себе жизнь. Вот уже и ветер снова вовсю завывает, чайки где-то в вышине оживлённо общаются друг с другом, и вода нещадно хлещет корабль по бокам.