Елена Оленева - Грибной сезон

– А ты, суслик, сейчас заставила нас нарушить одно правило, – голос Каны зазвучал снова весело и звонко, – летом нельзя думать о зиме, а то всё настроение испортится. – Ой, чуть не забыла сказать. Мы твою лодку в другое место переставили. Там, где ты её привязала, она нырять мешает.

– Мою лодку? – удивилась Яся. – А почему вы решили, что это моя лодка?

– А чья ещё? У нас, вчера, кроме тебя, гостей не было. Пойдём, покажу, куда мы её оттащили.

– А может быть, я к вам из леса пришла, – продолжала Яся свои расспросы по пути к лодке. «Неужели, – думала она, – в селение зуров можно попасть тоже только по реке. Совсем как у нас, в Сырдык Туул!»

– Из леса! – засмеялись девушки. – Это невозможно. Там тебя бы сразу съели. Суслики – любимое лакомство брабудов. Вот она!

Яся с недоумением смотрела на свою лодку. Это действительно была одна из лодок её отца, на которой он обычно ходил рыбачить. На дне лежала её сумка с привязанным сверху её любимым клетчатым пледом. Яся открыла сумку и нашла там свои вещи – кое-какая одежда, бельё, предметы гигиены, запас батареек для фонарика, толстая тетрадь с ручками – путешественникам полагалось подробно записывать все свои приключения, чтобы потом рассказывать односельчанам во всех красках.

– Вот он! – радостно воскликнула Яся, доставая из сумки хумус в кожаном чехольчике и перекладывая его в карман. Этот варган тоже выковал отец специально для неё…

– Что это? – спросила Роя.

– Музыка!

– О, кстати, насчёт музыки. Пошли с нами!

И девушки снова куда-то повели свою новую подругу. И, действительно, очень скоро они услышали музыку. Они вышли на поляну, где зуры сидели в кругу и играли. У многих в руках Яся увидела самодельные дудки всевозможных размеров и модификаций – от нежных пронзительных свирелей – до мощных громогласных диджериду. Духовикам вторили ударные – в основном, просто хорошо обработанные палки, которыми зуры стучали одна о другую. Некоторые пели, другие хлопали в ладоши или просто слушали, раскачиваясь в такт и улыбались. «Удивительно! – думала Яся. – Казалось бы, каждый здесь играет, кто во что горазд – чистейшая импровизация! – но при этом получается красивая, гармоничная мелодия с чётким и сильным внутренним ритмом. Такая душевная и проникновенная!»

Подруги тоже сели в круг. Роя запела, а Кана достала какой-то высушенный плод с косточками внутри и стала трясти им как шейкером. Яся обратила внимание, что у Рои необыкновенно красивый чистый голос. Она послушала немного, а затем вынула свой хумус, сжала зубами холодную сталь и сделала первое движение. Язычок задрожал, и Яся, прикрыв глаза, начала играть, уносясь мыслями в родную Якутию. Она слушала, что происходит вокруг, и осторожно вела свою тему, стараясь не ломать общего настроения. Главный ритм, откуда-то из центра круга, звучал всё быстрее и быстрее, всё громче и неистовей. Яся старалась поспевать, но потом отложила хумус, открыла глаза и только слушала. Она заметила, что её подруги тоже уже перестали петь и играть, да и остальные один за другим опускали свои инструменты. Не смолкал лишь один большой барабан, исступлённо оглашая лес звучными громовыми раскатами. Зур, колотивший в главный барабан, почти весь белый с очень смуглым лицом, испещрённым морщинами, сидел на широченном пне.

– Кто это? – шёпотом спросила Яся.

– Зуга. Мы все считаем его своим отцом. Он самый главный зур.

Зуга с силой ударил в барабан последний раз, и в воцарившейся тишине стало слышно, как шелестит ветерок и поёт где-то иволга. Зуга смотрел прямо на Ясю.

– Что у тебя за инструмент? – спросил Зуга глубоким басом.

– Это варган. Взгляните. – Яся подошла к старейшине и протянула ему свой хумус.

Он повертел инструмент в руках, но играть не стал.

–Зачем ты сюда пришла? – спросил он, разглядывая Ясю через кольцо варгана.

– Я собираю гербарий, – ответила Яся, – у вас очень много удивительных трав, которые больше нигде не растут.

– Это правда, травы помогают нам пережить эпидемию. Но не уверен, что наши растения захотят покинуть этот край и отправиться с тобой.

– А что у вас с грибами? Почему я их не вижу? – Яся уже начала жалеть, что дала хумус Зуге. Он вертел его в руках и не спешил возвращать. «Ещё получится, как с лупой», – с опасением подумала она.

– И не увидишь, – Зуга вдруг резко помрачнел, глаза его зло блеснули. – К счастью, мы давно уже избавились от этих тварей.

Яся с изумлением посмотрела на старейшину.