Александр Лучанинов - Где они все?

– Бобби, слушай, – Финчер нервно постукивал ногтем по замку бардачка, – а что если я отыграюсь?

Боб с удивлением взглянул на напарника и цокнул языком.

– По-твоему ты мало задолжал?

– Нет, послушай, я вот что подумал, в прошлый раз мне просто не везло, так? Сейчас-то совсем другое дело, вот я чувствую, – Ричи глубоко и шумно втянул ноздрями воздух, – это запах удачи, он в воздухе. Слышишь?

– Нет, – Муди притормозил и заехал в переулок. – Зато я слышу трупный запах, и он исходит от тебя. Запомни мои слова, Фрэнк не любит долги, зато просто обожает должников. А знаешь почему?

Ричард отрицательно мотнул головой.

– Их обычно никто не ищет. Сечешь?

Переулок только своим видом уже вызывал желание уйти, в таких местах обычно происходят самые ужасные преступления. Единственным хоть как-то освещенным местом оказалась телефонная будка, из которой, по всей видимости, и был сделан звонок. Машина скорой остановилась в десятке метров от светлого пятачка – осторожность прежде всего. В таких местах полно парней, жаждущих поживится медицинскими наркотиками, а в скорой их хватает. Двери открылись и Ричи, с красной сумкой наперевес вылез из машины.

– Приехал добрый дядя врач, – он нарочно выкрикивал слова, чтобы потенциальный пациент знал о его прибытии. – Есть кто живой?

Тишина, только старая лампа в разрисованной подростками будке тихо потрескивала. Он медленно и аккуратно пошел вперед, оглядываясь по сторонам. В такие моменты нужно быть готовым ко всему, все житейские проблемы и сложности уходят на второй план. Фрэнк, карты, долги, все становится словно тихим эхом старого давно забытого прошлого, а вперед выходит подозрительная телефонная будка в грязном переулке.

– Скорую вызывали? – в ответ снова тишина. – Ну как знаете. У меня много вкусных лекарств, но если вам не надо, то мы поехали.

Ответа не последовало, и Финчер собрался уходить, как вдруг одна из куч мусора шевельнулась. Он достал фонарик, и белый луч света выхватил из темноты лежащего на асфальте человека. Он был одет в коричневый плащ (что уже довольно странно, ведь на улице тепло) и сливался с горой картонных коробок. Не удивительно, что Финчер не заметил его сразу. Он подошел к человеку, присел и толкнул его в плечо.

– Друг, ты живой? – тот застонал в ответ. – Может ты пьяный? Если ты просто пьяный, я очень огорчусь, мой водитель не любит запах алкоголя и будет меня всю дорогу пилить, оно тебе надо?

Финчер перевернул человека на спину, полы плаща распахнулись. Рубашка была вся измазана чем-то липким и зеленым. Рич посмотрел на позеленевшую перчатку на своей руке и понюхал ее. Странный запах, такой знакомый, но…

– Помогите, – еле слышно прошептал незнакомец.

– Что случилось, друг? Тебе плохо?

Человек закатил глаза и потерял сознание.

– Эй, поговори со мной, не спи!

Финчер пробежался глазами по странному наряду незнакомца и заметил необычные складки на рубашке. Он аккуратно потянул ткань, она расправилась и…

– Боб! Боб, мать твою, хватит жевать, тащи носилки, у нас огнестрельное.

Через секунду Муди уже стоял рядом.

– Ты за ноги! – выкрикнул Рич и подхватил человека за плечи. – Черт, тяжелый. Сколько же в тебе свинца?

Незнакомец был без сознания и не оценил юмора. Парни приподняли пострадавшего, но не смогли положить на носилки, будто что-то тянуло его вниз.

– Что за… – Бобби в недоумении отпустил ноги парня. – Он, что гвоздями к полу прибит?

– Нет, смотри, – Финчер указал пальцем на руку человека, от запястья тянулась, незаметная в темноте переулка, цепь к куче картона. Муди отбросил ногой большую часть старой промокшей бумаги, под ней скрывался металлический кейс, именно к нему и был прикован человек. Рич схватился за ручку и попытался поднять поклажу, но она весила не меньше взрослого крепкого мужчины.

– Ни хрена себе, Бобби, подсоби, – вдвоем они смогли лишь слегка приподнять кейс.

– Вот так чемоданчик… – выдохнул Муди. – Что будем делать?

– Не уверен, – ответил Рич. – Для начала нужно попытаться стабилизировать мужика. Не хотелось бы вечер с трупа начинать.

Финчер поначалу хотел стать патологоанатомом. Видели бы вы лица его родителей, когда он им сообщил, что поступает в медицинский, столько радости. Потом они конечно узнали, что их драгоценный сынок хочет трупы кромсать с утра до ночи и радостные улыбки как ветром сдуло. Они сразу принялись уговаривать его отступиться и стать каким-нибудь дантистом или пластическим хирургом. Их можно понять, сын на престижной работе с шикарной зарплатой – повод для гордости, а вот мрачный трупорез – это совсем другое дело. Что подумают родственники, соседи? Такие вопросы Ричарда не очень волновали, ему хотелось стать патологоанатомом, вот так просто, без особых причин и доводов, даже для самого себя. Тогда ему казалось, что эта работа – его предназначение, судьба, если хотите. Жизнь посчитала иначе, на первом же учебном вскрытии его сначала стошнило, а потом и вовсе вырубило. Когда он пришел в себя весь гонор испарился, а мысль о такой работенке стала вызывать отвращение. Медицину он не забросил, но посчитал, что лучше быть подальше от всей этой больничной возни и работать в поле.