А. Аруунас - Закрытая переписка Б. Стругацкого. Прижизненный вариант некролога. Здесь можно ознакомиться с последней перепиской, удаленной с сайта Б. Стругацкого

…Совершенно неверно было бы также категорично здесь заявить, что запрет на публикацию книг распространяется на любого автора коренного населения – это не соответствовало бы действительности. Более того, в ретроспективе представлений современной литературы массовому наблюдателю Москва самым абсолютным, самым кровным образом заинтересована, чтобы время от времени на свет поставлялись безусловные серые свидетельства за таким авторством – что, собственно, вот это и есть все, что способно произвести на свет то же коренное население вообще в попытке сказать, понять и сотворить, что даже под нежным, заботливым, любящим крылом приоритетной нации вот это для них и есть предел мыслительного напряжения, «закономерный потолок» расовой принадлежности и этнической культуры, что при всем желании здесь никто не найдет что-то ценное… Стоит только однажды кому-то в этом усомниться, и ситуация может запросто выйти из-под контроля.

Как раз именно вот этот «серый фонд» – вопрос жизненных интересов москвы и вопрос ее национальной безопасности.

В понимании режима данный аспект крайне важен по одной причине: тот же принцип касается не только современной литературы.

Спрятанное, скрытое, осторожное, но требовательное подчеркивание приоритетов всюду сохраняет один вид.

Несколько больший интерес для исследователя представляет вариант того же явления, коротко определяемый как запрет на обсуждение : когда ввиду тех или иных причин откровенный запрет на публикацию требует некоторого анального напряжения и предполагает смущенные улыбки очевидцев, невозмутимо вводится следующий этап защиты. То, что не представляется возможным опровергнуть обычным путем чистоплотных логических умозаключений, просто нельзя обсуждать. Всё. Эффект достигается тот же самый: не вполне удобный компонент вновь счастливым образом оказывается «несуществующим». И принимая во внимание то, что все же имеет случай «существовать», а именно в широком ассортименте навязанные установки, эффект благополучия, так сказать, принимает хронический характер. Именно по этому принципу работает любой искусственный психоз вокруг смены символики русских денежных единиц «на новые» и родственные тому мероприятия. Суетиться вокруг русских денег нужно заставить как можно больше «не тех» этнических групп – но москва , прыская в кулачок, помнит одну единственную имеющую смысл вещь: что бы те ни делали, за какой бы результат горячо ни болели и какой бы результат на исходе ни получили, деньги все равно будут русскими . Кидая объедки «неприоритетным», они не пытаются быть предусмотрительными: они лишь действовуют на уровне рефлексов. Автор по этому поводу произнес одну фразу, и она стоит дословной цитаты. «Удивительно, какой дешевкой быть нужно, чтобы настолько дешево отдать то единственное, ради чего еще стоит жить – свободу». Вообще, тема того, как действует механика режима, когда заканчивает свою работу один ржавый механизм телеги и затем без тени смущения вступает в силу другой, больше всего напоминает бесстыдные сказки С. Лема. Как хотите, тут уж невольно пробуешь свои силы в роли пилота Пиркса, со всеми вытекающими последствиями.

Автор всласть наиздевался над исполинскими комментариями все тех же пресловутых хомячков из числа «людей будущего» к одной из книг Лема, когда напряженным вниманием по тексту обнаруживается заключение с неоднозначным смыслом и потом тут же ниже торопливо дается «авторитетная сноска» – как надо правильно думать , но весело было далеко не всем.

Неудивительно, что книгу автора было запрещено обсуждать, а его имя где-либо открыто упоминать.

Разумеется, думать надо в соответствии с их идеологией. И разумеется, в этом нет ничего нового или способного кого-то удивить; автор был лишь несколько озадачен, что идеология теперь их носила религиозно-сексуальный характер. Я не совсем уверен, насколько такие вещи вообще сочетаются, однако все обстоит именно так.

Проблема же была вот в чем, и в силу своей клинической природы она лежала далеко от области смешного. За всё той же торопливой сменой одной идеологии на идеологию другую стоял не просто страх попробовать однажды подняться на ноги и сделать хотя бы несколько неуверенных шагов на пути эволюции самому – в конце концов, это их собственное дело, куда идти и каким способом передвигаться; но «не имея совсем ничего», они самым банальным образом зависят от естественных ресурсов, исторически локализованных в пределах географии ПН 2 2 «Первая Нация»: оборот («The First Nation») заимствован из официально принятых норм Канады. – всех тех ста сорока этнических non-Russian культур девяти часовых поясов континента, – и ту же самую идеологию навязывают им. Все они теперь в ее рамках называются «русскими», любое сомнение по этому поводу определяется «разжиганием межэтнической розни», а все их ресурсы называются «наше». Особенно болезненной всякая открытая дискуссия на эту тему оказалась для их президента, для которого вопрос величия его нации за чужой счет как раз и стал отправным элементом «новой» идеологии. Независимое мышление в буквальном смысле запрещено. Неподдающийся перевоспитанию элемент закономерно становится врагом русского народа – без всяких кавычек.