ГРЕГОРИ БЕНФОРД - Конец материи

- Кто знает. Мозги - штука тонкая.

- Вы боитесь, что окружающие могут заподозрить что-нибудь?

- Разумеется, это нежелательно, - вмешался Сингх.

- Тогда не стоит беспокоиться, - пробурчал Клэй. Жара и долгие часы тяжелого труда утомили его. - Как только я проверю все данные, я тут же уеду.

- Но вы склонны считать, что мы действительно наблюдали распад протонов?

- Скажем так, данные впечатляют.

Даже такое косвенное одобрение далось Клэю с трудом. Он ожидал, что его встретят всеобщим ликованием. Но Патил и Сингх молча сидели и смотрели на мерцающие угли через открытую дверцу печи.

Наконец Патил сказал:

- Новости быстро распространятся.

- Да, если вы передадите по радио. Сингх тихо пробормотал:

- Тогда многое изменится.

- Конечно, вы можете уехать отсюда, сделать доклад, написать статью…

- О нет, мы, безусловно, останемся здесь, - не задумываясь ответил Сингх.

- Эти «преданные», они могут причинить вам неприятности, если обнаружат…

- Мы уверены, что это открытие, как только оно будет осознано, вызовет большие перемены, - торжественно заявил Патил. - Я предпочитаю стать свидетелем этого у себя на родине.

Тональность этого разговора показалась Клэю весьма странной, но он отнес это на счет тяжелых условий труда. Ведь они многим пожертвовали, чтобы построить и запустить эту лабораторию среди всеобщего упадка.

- Результаты этого открытия заставят мир постепенно отказаться от материалистического мировоззрения, - сухо произнес Сингх.

- Как это?

- Наблюдая за существованием элементарных частиц, мы пользуемся редукционистским инструментарием, - пояснил Патил. - Но ведь природа не саламандра, она не восстановится, если без конца расчленять ее.

- Если саламандру урезать так сильно, что она уже не сможет отрастить конечности и снова стать саламандрой, - добавил Сингх и осветил ночь белозубой улыбкой.

Клэй нахмурился. Он смутно помнил теорию квантовой механики, где используется понятие «подразумеваемый порядок», суть которого заключается в том, что за поверхностной неопределенностью волновой механики скрывается глубинный слой теоретической физики. Волны, которые вдруг начинают вести себя как частицы, - и наоборот - все это только иллюзия, возникающая на почве нашего научного невежества. Поскольку осязаемых воплощений эти понятия не имели, вся эта научная абракадабра высоколо-бых теоретиков представлялась Клэю всего лишь напыщенными словесами. Но он должен был соблюдать дипломатию.

Он глубокомысленно кивнул:

- Да, конечно. Но ведь если погибнут частицы, с ними вместе погибнет и весь мир, так?

- Да, через десять в тридцать четвертой степени лет, - согласился Патил. - Но само осознание смертности материи распространится со скоростью света, стоит только оповестить мир об этом.

- Ну и что?

- Вы экспериментатор, профессор Клэй, а потому - да простится мне такое выражение - склонны препарировать саламандру. - Патил сложил кончики пальцев, на лице его плясали тени от догорающего огня. - Наше мировоззрение обусловлено родом наших занятий. Подразумеваемый порядок - это отчасти наша собственная схема.

- Разумеется, квантовое измерение, принцип неопределенности и все такое.

Клэй отсидел свое на всех этих лекциях и отнюдь не жаждал повторения. Во всяком случае не в этом грязном сарае, да еще когда в желудке урчит от голода. Он отхлебнул из чашки слабо заваренный чай и зевнул.

- Осложнения в замерах отражают глубинные проблемы, - продолжал Патил. - Даже один из основоположников западной философии, Платон, понимал, что мы воспринимаем только собственные несовершенные суждения вместо подлинной сути.

- В чем же подлинная суть? - Клэй вздохнул.

- Мы не знаем. И знать не можем.

- Послушайте, мы проводим измерения и готовим доклад. Точка.

Озадаченный Сингх спросил:

- А потом что, конец? Патил гнул свое:

- Консенсуальная реальность, вот что означает ваш «реальный мир», профессор Клэй. Но известия о наших результатах могут разнести вдребезги этот обманчивый, бездумный консенсус.