Владимир Свержин: Чего стоит Париж?

Правда, был грешок и у нашего «Светильника Разума». Лишенный возможности жить среди предметов старины во времена их первозданной свежести, он страстно любил их, украшая раритетами свой кабинет, коттедж в закрытом институтском городке и уж, вероятно, свое родовое гнездо. Впрочем, там мне бывать не доводилось. Поэтому, стоило перед возвращением прихватить пару-тройку изящных безделушек из тех, которые так любят посетители аукционов Сотбис и Кристи, – и грозовые тучи над головами оперативников рассеивались. Взгляд начальства переключался на предметы куда более достойные внимания, чем наши скромные персоны. Насколько я помнил, вон тот бронзовый чернильный прибор в виде Святого Георгия, поражающего Змея, работы мастера Бенвенуто Челлини, преподнес ему мой старый приятель Брасид, возвращаясь из эпохи короля Франциска I. Любуясь филигранной работой мастера, Отпрыск не заметил кое-какие мелкие огрехи нашего коллеги вроде лечения неких царственных особ от болезней, насылаемых шальной древнеримской богиней, при помощи чудодейственных средств, в наше время именуемых антибиотиками.

Да что там, и ковер, на котором мы сейчас стояли, подобно парной статуе «Возвращение блудных сыновей», и стол XVII века, и портрет шефа работы Эль Греко (великий художник рисовал его с фотографии, переснятой на цветном ксероксе. То-то маэстро удивлялся необычайной технике рисунка!) – все это было боевыми трофеями нашего брата оперативника. А вон ту каминную решетку Лис лично утащил из Тюильри перед прошлым возвращением. Мы бы и в этот раз не преминули порадовать начальство какой-нибудь диковиной, не воспылай высокое руководство неизъяснимо страстным желанием видеть нас сей же час. А так – злоупотребление насилием, мошенничество, порочащее высокое звание… необоснованные действия, влекущие за собой… не говоря уже о… и об…

Спасение пришло свыше. В дверях появился Рассел, окруженный толпой разработчиков, сотрудников Отдела Материального Обеспечения, кудесников-гримеров, способных сделать героя-любовника из любого квазимодо, и наоборот.

– Вот они! – плотоядно глядя на нас, промолвил XXIII герцог Бедфордский. – Думали отсидеться! Сделайте-ка мне из этого молодца Генриха Наваррского! – Он кивнул в мою сторону мордоделам, как именовал их Лис, с той повелительной ноткой в голосе, с какой непобедимый полководец перед началом сражения приказывает своим военачальникам, указуя на стяги противника: «Принесите мне эти знамена – я хочу разглядеть их получше!»

Жертва выскользнула из цепких рук Отпрыска, но лишь затем, чтобы попасть к терзателям не более гуманным, чем наш непосредственный начальник.

В течение нескольких следующих часов я был прикован к глубокому креслу, полузадушен темной пластиковой накидкой, выжавшей из меня за время обработки галлоны нетрудового пота, покрыт черт знает чем, обмерян с ног до головы – и вообще, чувствовал себя полудохлой клячей, старательно подготавливаемой цыганским табором к продаже на ближайшей ярмарке.

– Он же моложе меня на двенадцать лет, – вяло пытался сопротивляться я, сознавая в душе, что все попытки увильнуть от столь неожиданной командировки обречены на провал.

– Ничего, – утешали меня вдохновенные демиурги, выпуская струйку из хищного вида шприца. – Сейчас мы введем вам под кожу одно средство – и оно в миг разгладит вам все морщины. Будете выглядеть восемнадцатилетним юнцом! Все девицы ваши!

– У него нос крючком! – слабо отбивался я.

– И у вас сейчас будет! – обнадеживающе донеслось в ответ.

– Не хочу!

– Волосы осветлить, – командовал кто-то за моей спиной. – Колер рыжевато-русый. Тон кожи темнее. Это у вас получилась не Гасконь, а Турень или Анжу. Что с ногтями? Отставить! Никаких ухоженных ногтей. До возвращения в Нерак с Маргаритой ничего подобного у него и в помине не было. Ногти должны быть обкусаны. Кстати, запомните: время от времени вам надлежит обкусывать ногти. Это будет означать, что вы нервничаете…

– «А еще», – раздался в моей голове насмешливый голос Лиса, наблюдавшего со стороны за моими мучениями, – «сказывают, шо король Генрих частенько страдал расстройством желудка. Так шо уж будь добр соответствовать!»

По инструкции, возвращаясь в Институт, мы должны были сдавать средства закрытой связи, но какие уж тут инструкции!

Из огня да в полымя!

Я попытался было кинуть на насмешника возмущенный взгляд, однако голова моя была тут же схвачена и немилосердно возвращена в исходное положение. «Не дергайтесь! Вы все испортите!» – Кудесник ухватил меня за переносицу и, пощупав ее, удовлетворенно крякнул: «Очень хорошо!»