Сергей Зайцев: Дорога домой

Что же до «железного дровосека»… Термин возник сравнительно недавно, примерно год назад, после битвы на Каменном Клыке. Кличку «Железный Дровосек» носил один из лучших пилотов наших вооруженных сил. После жесточайшего сражения только его робот остался на ногах, да и то горел, как смоляной факел. Система катапультирования не сработала, вроде как именно это обстоятельство заставило его продолжать сражение даже тогда, когда он погибал в своей машине. Так что когда все закончилось, пилота пришлось выковыривать из машины по частям… Даже не знаю, чего здесь больше – выдумки или правды. Никак не проверишь. По сети подобной информации нет, одни домысли разных сплетников. Но термин прижился. Теперь «железными дровосеками» называли пилотов, крепко подсевших на управляющий нейроконтур робота. Таким робоманам , как они, отождествлять себя с многотонным бронированным гигантом, максимально защищённым от всего и вся, естественней, чем находиться в собственном слабом и уязвимом человеческом теле.

Подобная зависимость легко снимается специальными курсами реабилитации – при первом же желании самого пилота. Лично я пока не считал, что у меня зашло так далеко. Роботы для меня не самоцель, это просто моя работа, для которой я в данный момент жизни оказался наиболее пригоден…

Однако, сколько я не медлил, Стефан по-прежнему стоял напротив и не собирался отступать с этим дурацким «иждивенцем». Деваться мне явно некуда.

– Ну хорошо, – буркнул я, уступая. – Ты можешь хотя бы сказать, что должно измениться, когда я его задействую?

Стефан задумчиво подкинул кристалл на ладони, вздохнул. То ли он пытался от меня что-то скрыть, то ли пребывал в скверном расположении духа. А может, и то, и другое.

– По отзывам спецов из лаборатории должна улучшиться обратная связь с системой жизнеобеспечения. «Иждивенец» расширяет возможности обычного лоцмана, а заодно и возможности человеческого сознания, информационную базу мозга. Сам знаешь – осознать ошибку – еще не значит научиться ее избегать. Задача «иждивенца» – помочь пилоту в тренировке избегать ошибок, а не совершать их. Он поможет быть более предусмотрительным, рассчитает последствия любых действий, которые ты соберешься предпринять, на много шагов вперед. Причем сделает это за минимальный интервал времени. Сотые доли секунды. Это, кстати, не мои слова, читаю по памяти инструкцию.

– А мне не дашь почитать? – с вызовом поинтересовался я.

– Зачем? Все, что необходимо знать, я тебе уже сказал.

– Стефан, мне не нравится эта затея. Что-то ты темнишь.

– Александр Мельник. – Стефан усмехнулся, осуждающе уставившись на меня бесцветными невыразительными глазами. – Я все понимаю. Ты предпочел бы, чтобы кто-нибудь испытал эту разработку без тебя. Ведь гораздо безопаснее воспользоваться готовыми результатами, верно? На халяву, так сказать.

В ярости я надвинулся на него. Надо сказать, «детинушка» я крупный. Стефана я выше на голову, а моего веса хватит на двоих таких задохликов, как этот недоделанный майор. Именно поэтому мне в части дали кличку Саня Большой, и именно из-за этого на мой счет среди пехоты ходит немало хохм. Я – Большой. А робот у меня – самый легкий и маленький. Народ с деланным изумлением все никак не мог понять, как это я вмещаюсь в кокон жизнеобеспечения. Придурки. Напоминание, что кокон рассчитан на вес до двухсот килограмм, в такой момент не помогает. Пока не свернул пару челюстей, не отставали.

– Я не халявщик, Стефан, – с угрозой проговорил я, повысив голос. – Хватит нести эту чушь! Или ты специально стараешься меня оскорбить?

– Ну-ну, не надо так на меня переть, раздавишь еще. А ты стал гораздо злее, чем я тебя помню.

– А еще я семь лет не был дома, в своем родном Горноряде, – огрызнулся я. – Обмен любезностями по Сети не заменит живого общения. Но классных пилотов осталось слишком мало, и никто не собирается отпускать их домой даже на короткий срок. Вот ты – подпишешь мне отпуск? На недельку?

– Ты прекрасно знаешь, что это не в моей компетенции.

– Тогда нечего пенять мне на то, что я стал злым!

Я раздраженно сцапал с его ладони кристалл и ступил на лифтовую площадку робота. Техники, возившиеся с пушкой, поспешно спустились вниз и отвели кар в сторону. Загудел сервопривод, площадка втянула меня в корпус «Шершня», люк под ногами захлопнулся, отрезав звуки и краски внешнего мира. Я привычно лег на ложемент, вставил кристалл в приемное гнездо, расслабился. Псевдоплоть ложемента пришла в движение, мягко обволакивая мое тело слоями искусственной органики. При подключении к системе жизнеобеспечения тело пилота засыпает, максимально защищенное от перегрузок, а сознание переключается на управление новым, искусственным «телом», оснащенным мощной броней и смертоносным вооружением. Изменения в мироощущении настолько сильны, что новички при первых загрузках обычно испытывают шок. Но я-то – тертый перец. Робот давно стал моим вторым «домом».