Роберт Силверберг - Вертикальный мир

— Сегодня мы празднуем Счастливый День осуществления желаний тела. Если тебе хочется, можешь натянуть меня, или какую-нибудь из этих девочек, или Паоло, или кого хочешь, — хихикает Рея, — хоть моего отца. Мечтал ли ты когда-либо обладать Ниссимом Шоуком? Делай, что хочешь, только не порть настроения.

— Я пришел, чтобы отдать важный документ твоему отцу и…

— Заткни-ка ты его себе в жопу, — говорит Рея и, не скрывая отвращения, отворачивается от него.

День осуществления желаний тела. Он забыл о нем. Празднество начнется через несколько часов, и ему следовало бы быть с Мэймлон. А он здесь. Можно ли уйти? На него смотрят. Впору спрятаться, втиснуться в волнистый психочувствительный ковер и не портить никому развлечения. А мысли его никак не могут оторваться от утреннего дела. «Поскольку случайный или чисто биологический выбор пола еще нерожденных младенцев обыкновенно кончается по ожидаемому статистическому распределению относительно симметричным разделением… Устранение элемента случайности, который вызывает опасение… так, например, случилось в бывшем городе Токио, между 1987 и 1996 годами, когда из-за этого фактора едва не упала рождаемость потомства женского пола. Риск не уравновешен».

Сигмунд видит, что здесь начинается настоящая оргия. Он бывал на оргиях и раньше, но не с людьми такого уровня. Кругом струится дым курений. В глаза ему бросается обнаженная фигура Монро Стивиса в окружении упитанных девушек.

— Иди сюда! — орет Киплинг Фрихаус. — Веселись, Сигмунд! Выбирай себе девочку по вкусу!

Насмешник. Распутная девчонка всовывает Сигмунду в руку капсулу с каким-то снадобьем. Он вздрагивает, и капсула падает. Ее тут же подхватывает другая девушка. Подходят еще люди. У величественного элегантного Льюиса Хольстона на каждом колене по девушке. И еще одна стоит на коленях перед ним.

— Ну как, Сигмунд? — спрашивает Ниссим Шоук. — Тебе не хочется? Бедный Сигмунд. Если ты собираешься жить в Луиссвилле, ты должен научиться развлекаться не хуже, чем работать.

«Ага, оценивает. Испытывает его совместимость: окажется ли он достоин элиты, или его разжалуют в слуги и он станет средним буржуа». Сигмунд представляет себя пониженным в Рим. Его одолевает честолюбие: если умение развлекаться является критерием признания, то что ж, он готов развлекаться.

— Я бы хотел для начала встряхнина, — говорит он с ухмылкой. По крайней мере, он знает, что его он может выдержать.

— Встряхнин, мигом!

Золотоволосая нимфа подает ему кубок встряхнина. Он делает глоток, захватывает покрепче чашу, снова делает глоток. Искрящаяся жидкость булькает в горле. Третий глоток. Ну, что же, допивай! Его поощряют громкими восклицаниями, выражая свое одобрение. Рея разбрасывает по комнате свои одежды. Забавы хозяев. Теперь здесь уже около пятидесяти персон. Кто-то дружески хлопает Сигмунда по спине. Это Киплинг Фрихаус. Он оглушительно кричит:

— Все в порядке, мальчик! А то я уж беспокоился за тебя! Очень уж ты серьезный, слишком целеустремленный! Иметь эти достоинства неплохо, хе-хе, но нужно уметь, понимаешь, еще кое-что! Нужно уметь и веселиться.

— Да, сэр! Я понимаю, что вы имеете в виду, сэр.

Сигмунд бросается в толпу. Его окутывает мускусный запах женщин. Он испытывает целый фонтан ощущений. Кто-то сует ему в рот капсулу. Он проглатывает и минуту спустя чувствует, как наливается и напрягается его член. Его целуют. Кто-то силой опрокидывает его на ковер. Рея? Да. Откуда-то доносится музыка. Он обнаруживает себя в спутанном клубке тел, натягивающим сзади девушку, обнимающую Ниссима Шоука. Тот холодно подмигивает. Сигмунду кажется, что Шоук испытывает его способность к удовольствиям, а все следят за ним, достаточно ли он распущен, чтобы заслужить продвижение в их среду. «Ну что ж. Буду продолжать!»

Он упорно заставляет себя наслаждаться. От этого зависит многое. Под ним 974 этаж, и если он хочет остаться здесь, он должен научиться развлекаться. Он разочарован тем, что администрация оказалась именно такой. Он увидел такой обычный, такой вульгарный и дешевый гедонизм правящего класса. С таким же успехом они могли бы быть флорентийскими дожами, французскими вельможами, борджиями или пьяными боярами.

Не в состоянии принять такой их образ, Сигмунд строит фантазии: они инсценируют этот разгул исключительно для того, чтобы испытать его характер, установить — действительно ли он лишь скучный слуга или он обладает широтой духа, которая необходима луиссвилльскому мужчине. Глупо считать, что они тратят свое бесценное время, просто пия и совокупляясь; нет, они гибки, они могут веселиться, они могут переходить от работы к развлечениям с равным удовольствием. И если он хочет жить среди них, он должен продемонстрировать равную многосторонность. И он покажет.