Георгий Гуревич - Погонщики туч

Сердитая старушка в черном платке, размахивая барабанной палкой, похожей на булаву, громко говорила окружающим:

— В старое время проще было — попы дождем заведовали. У нас поп Афанасий — большой мастак насчет дождя. Бывало, пойдем крестным ходом, только вынесем икону за околицу — глядь, и накрапывает. А нынче заявку эту подавай в сельсовет, трактор гони в город, жди здесь… У меня сын летчик, я ему сказала в прошлом месяце — он мне запросто привез и опять привезет.

Шура, волнуясь, металась между полем и конторой тучепровода.

— Позвоните, пожалуйста, — просила она дежурную телефонистку каждые пять минут — Ну, где они там застряли?

Телефонистка, снисходительно улыбаясь, крутила ручку телефона.

— Татищево прошли, — докладывала она — Алло! Алло! Курдюм, у вас есть облака? Есть? Великолепно! Алло! Алло! Разбойщина! Разбойщина, вы меня слышите?

— Еще полчаса, еще целых полчаса!.. — томилась Шура. И опять она выбегала на улицу, где Нерубин твердил тому же самому трактористу:

— Зеленый канат цепляешь за правое верхнее кольцо, красный — за левое верхнее кольцо. Лесом будешь ехать — берегись деревьев. Ветра опасайся — лучше пережди, если будет ветер.

Тракторист переступал с ноги на ногу, морщился не то от скуки, не то от зубной боли.

— Давайте уж. Как стихи, помню. Давайте скорее!

Шура опять бежала в контору:

— Голубушка, позвоните, пожалуйста, в Разбойщину. Что они там тучи держат? Успеют еще попользоваться!

Плотный пар был еще километрах в пятнадцати от Саратова, а Нерубин уже заметил легкий туман, курившийся между мачтами, и вдруг, прервав наставления, закричал страшным голосом:

— Что стоишь! Заводи!

Оказалось не так легко справиться с неводом. Четыре раза Нерубин с трактористом меняли положение, прежде чем удалось им установить сеть между мачтами. Через несколько минут в неводе уже стлался белесоватый туман.

— Видишь, — говорила Шура трактористу, — видишь, как хорошо ложится! Видишь, какое чудесное отталкивание!

А тракторист ничуть не разделял ее восторгов, смотрел недоумевающим взглядом. «И это твоя туча? Только-то!» выражал его взгляд.

Первый электростатический невод наполнялся двадцать две минуты, но едва успели завести второй, раздался гул, и на мосту показались клубящиеся пары, вскипающие по всей электромагнитной трассе. Казалось, где-то, под водой, шел со страшной скоростью поезд… Свистящие клубы пара в несколько секунд наполнили невод, трактор с трудом вывез его, и пока подъехал следующий, весь воздух над лугом был пронизан сыростью и запахом моря.

Профессор Хитрово также выскочил, чтобы дать последние советы уезжающим «оркестрантам». Наверху, за бугром, плыло где-то первое балтийское облако. Специально для перевозки туч в районы были выбраны дороги, близ которых не было ни деревьев, ни телеграфных проводов.

Очередь зашевелилась. Трактористы подъезжали сразу в промежутки между несколькими парами мачт и тут же выезжали с наполненным неводом. Вскоре можно было следить, как расползались облака по всему району. Там и сям плыли они в сумерках за далекими холмами, тракторов под ними не было видно. Еще часа два, и потемневший луг опустел. Профессор Хитрово послал телеграмму в Балашов, чтобы саратовскую ветку отключили до утра и ввели бы там в действие камышинское направление.

Шура не спала всю предыдущую ночь, пока пар путешествовал по просторам Украины, и не присела ни на минуту весь день, отмечая его движение по Харьков — Балашовской дороге. Сейчас, когда берег опустел и последние остатки водяного пара таяли над Волгой, Шура почувствовала, как она устала. Она не в силах была ехать домой и решила лечь в конторе тучепровода на столе. Ей казалось, что она уснет, как только ляжет, но усталость была слишком велика, сон бежал от нее, в голове кружились невода, вскипали клубы пара, свистели, гудели, грохотали дядины инструменты. Она не в силах была радоваться, что осуществилась так быстро двухлетняя ее мечта, и не только ее мечта — мечта нескольких поколений всей династии Хитрово.

— Дядя! — крикнула она вдруг. — Миллиард пудов — это много?

Старик Хитрово ответил из-за фанерной перегородки сердитым голосом:

— Спи, юла! Я устал.

Шура начала считать: миллиард пудов перевести в тонны, разделить на двести миллионов жителей и на триста шестьдесят пять дней… Но она была скверным арифметиком, сбилась, и пришлось начать все сначала.