Дивов Игоревич - Оружие Возмездия

Я шагал через плац как во сне, как в сказке. Передавали вещь, которую я меньше всего ожидал услышать здесь — "Русских" Стинга. Величественная тема, свет фонарей сквозь легкий снегопад… Территория артполка вдруг показалась обжитой, теплой, пригодной длля человеческого обитания. Я шел, а музыкальная тема все раскручивалась и раскручивалась, заполняя собой мир, привнося в него то, чего так не хватало мне в армии — смысл… Не было только голоса певца. Стинг отчего-то не спешил сказать:

И тут я понял, что это Прокофьев.

Музыка оборвалась на полузвуке.

В этом не было и не могло быть ничего символического.

Ее просто выключили.

— Косинов, мать твою, что за внешний вид?! Мятый, нестриженный, весь в краске… Ужас! Солдат, мне на тебя смотреть больно!

— Да… Вот… Товарищ полковник… Ну, да.

— Нет, ты представь, скоро придет молодое пополнение, увидит тебя, чучело эдакое, и скажет: что, вот это — артиллерийская дивизия?!

— А я… Да ну… Ну я же в штабе буду, товарищ полковник! Не увидит меня никто.

Штаб учебной дивизии жил насыщенной жизнью. Через сутки после того, как политработник майор Тяглов чуть не умер на боевом посту, настала очередь нашей секретной части доказать: она тоже не лыком шита, всегда готова за Родину голову сложить. Или не голову, а другое место — это уж как повезет.

Помимо секретных чемоданов, набитых секретными тетрадями, в секретной комнате штаба хранились и вещи поконкретнее. Например, две казацких шашки, предназначенных для церемонии выноса знамени. Секретчики, прапорщик и сержант, когда им нечего было делать, гонялись друг за другом по коридору с этими шашками и рубились так, что звон стоял.

На Новый Год в Доме офицеров устроили церемонию с выносом знамени. Сержант-секретчик Женька Ясаков приехал туда в кузове грузовика. Перевязи, белые перчатки и прочую бижутерию он держал в руках, а шашки опрометчиво зажал под мышкой. Рукоятками вперед.

Когда он прыгал из кузова, одна шашка выскользнула из ножен, обогнала сержанта в полете и воткнулась рукоятью в снег. А Женька, приземлившись, наделся на острие шашки задницей.

Пострадал на секретной службе.

Ну, какая служба, такой и Джеймс Бонд.

Нахохотавшись до колик, штабные задумались, как человеку помочь. Ему повезло: он заработал глубокую, но безобидную дырку в мякоти. Увы, нормально ухаживать за раной Женька без посторонней помощи не мог. Ходить в лазарет он отказался: новость мигом просочилась бы в батарею управления, к которой сержант был приписан, а тогда хоть ложись и помирай: засмеют.

Чертежники отнеслись к травме сержанта Ясакова с сочувствием. Поржали день, поржали другой — и успокоились. Но первая же попытка сменить Женьке пластырь закончилась истерическим припадком у Паши Гусева. Тот потом объяснил, что Ясаков ему, конечно, друг, но пускай как-нибудь сам, а то у Гусева руки дрожат от хохота.

Женька, стоя посреди чертежки с голым задом, страдальчески оглянулся на меня. Естественно, я был здесь. Машинист "строевой части" и адъютант начПО тоже хотели прийти, но их отговорили, зная за обоими нехватку гуманизма — они бы тут вообще по полу катались.

Я подумал-подумал, взял себя в руки, спокойно обработал рану и заклеил ее. После чего был назначен ответственным за Женькину задницу. Мне полагалось вознаграждение: Ясаков, хоть и в попу раненый, мимоходом украл из Дома офицеров упаковку "сладкой плитки". Это вроде шоколада на вид. Ребятам не понравилось, а я с детства обожал соевые батончики. Увидев, как я лихо "плитку" уминаю, старшие посовещались и решили: выдавать мне строго по одной в день, не больше.

Ясаков ходил по штабу, ковыляя, и всем своим видом демонстрировал, что у него вот-вот отвалятся руки и ноги. Между делом он победил в чемпионате батареи управления по чистке сапог. Вернее, по не-чистке. Сапоги у Женьки были на вид совершенно плюшевые, они не видели щетки больше трех месяцев.

"Постоянный состав" Мулинской учебки вообще, за редким исключением, старался выглядеть неухоженным и расхристанным. Так "постоянка" проводила грань между собой и курсантами. Штабные, вся служба которых проходила на глазах у офицеров, выглядели не лучше, а зачастую страшнее остальных. Один адъютант начПО разгуливал наглаженный и чистый. Женька и я были еще туда-сюда, а вот чертежникам не хватало только надписей "Не прислоняться" поперек спины. В смысле — не прислоняйся к чертежнику, а то испачкаешься. Такая уж работа.