Дивов Игоревич - Оружие Возмездия

Понадобилось долго прожить, чтобы отстраниться от армейских событий, все взвесить и понять: ох, недаром мне довелось увидеть именно ту картинку! Обычному человеку видения приходят, когда он впадает в измененное состояние сознания. Но так и вышло! Дважды за всю службу я перенес по-настоящему дикий стресс. Причем оба раза стресс был затяжной, он набирал обороты в течение целой недели, чтобы затопить меня целиком, по уши. Солдат-череп, только попавший в учебку, и молодой сержант, угодивший в ББМ — два очень похожих случая. Ровнехонько через неделю доходишь до кризисной точки, до пика стресса, когда либо вешайся, либо привыкай. И происходит некий прокол реальности. Из точки в точку — будто сложили пополам лист бумаги длиною в год и проткнули иглой посередине.

И сначала ты видишь свое будущее, а через полгода оно догоняет тебя.

Мало кто верит в эту историю. Слишком она смущает людей. А кто верит, тот ищет объяснение, строит версии, пытается разобраться. Без толку. Вы, дорогие мои, ничего не знаете о мире, в котором живете. И я ничего не знаю.

Поверьте, мне совсем не весело думать так. Я тоже живой и любопытный человек. Но если разок-другой-третий увидишь наше бытие с изнанки, в голову лезут суровые мысли. Первая из которых — а ну их на фиг, чудеса. Поставьте себя на мое место. Если у вас хорошее воображение, вы сможете. Закройте глаза и представьте.

Прыжки в неведомое слишком похожи на битье рогами в крепко запертые ворота. Пока я был молод, меня это забавляло. Тот армейский случай потянул за собой новые, раз в год-два. Сознание-то раскрепостилось. Правда, будущего я больше не прозревал. Но изредка, пребывая на тонкой грани сна и яви, заглядывал черт-те куда. Ничего любопытного с точки зрения обывателя там не было: в первую очередь, там не было Времени. Я приказал себе перестать глючить — и четко выполнил приказ.

Но все-таки, не попади я в армию, вряд ли бы со мной такое случилось вообще.

Майор Тяглов лежал, навалившись грудью на свой рабочий стол. Лицо у майора было сиреневое и опухшее, дышал он едва-едва, рывками. Из последних сил майор успел сорвать галстук и расстегнуть воротник рубашки.

Сходил, называется, поговорить с начальством. Поговорил — и сполз по стене прямо в штабном коридоре. Хорошо, дневальный рядом оказался, подхватил майора и принес на рабочее место.

Посреди кабинета стояли сослуживцы Тяглова, два подполковника — старший инструктор по организационно-партийной работе и заместитель начальника политотдела. Они разглядывали задыхающегося майора и вполголоса совещались, как с ним быть.

— Придуривается, — сказал "оргач". — На пушку нас берет, хе-хе.

— А вдруг нет? — возразил замначПО.

— Может, и не придуривается, — согласился "оргач". Кто его знает. Вон, синий какой.

— И что теперь делать? Если он валяет дурака, мы ему только подыграем. А если и вправду копыта откинет… Похоже это на сердечный приступ, как по-вашему?

— У меня сердце здоровое, хе-хе.

— А может, поваляется — и отдышится?

— Или придуриваться ему надоест, хе-хе.

— Вообще, — сказал замначПО глубокомысленно, — странно все это. Сколько он уже так лежит и дышит? Точно симулянт!

Я подошел к офицерам и сообщил негромко:

— Пойду в лазарет.

ЗамначПО очень внимательно на меня посмотрел.

— Приведу врача, он сразу разберется, похоже ли это на сердечный приступ.

— Разумно, — согласился замначПО. — Давай.

Я выскочил из штаба. Неторопливо прошел мимо окна комнаты "общего политотдела". И, едва скрывшись с глаз товарищей политработников, сразу рванул, как на стометровку.

Тяглов не отдышался бы без посторонней помощи. Он мог умереть в любую секунду.

Я точно знаю, когда последний раз в жизни плакал. Это случилось 30 декабря 1987 года. С тех пор — как отрезало. После тридцати стало иногда пробивать на сентиментальную "пьяную слезу". А вот заплакать с трезвых глаз не получается, как бы худо ни было. От беды я теперь каменею. Армия научила.

…Перед лазаретом больные, в шинелях поверх халатов, долбили ломами и пешнями лед. Я заскочил внутрь и потребовал дежурного врача. Из кабинета высунулся фельдшер, немолодой прапорщик с солидным набором орденских планок.

— Майору Тяглову плохо.

— Что с ним?

Я описал симптомы. Прапорщик сразу подобрался и сказал:

— Ну, побежали.