Елена Горбачевская - Другая проекция

Расслабленная и довольная, я сидела в изумрудной гостиной и думала обо всяких глупостях. Представляла и планировала, как мы сможем долго-долго путешествовать по всяким удивительным местам, как, наконец, получим ответы на многочисленные вопросы. Как, нагостившись вдоволь, отправимся обратно и окунемся в наш привычный мир. Только это будет совсем нескоро. А сейчас можно предаться блаженной лени.

Что меня больше всего поразило, так это полное отсутствие всяких торжественных церемоний по поводу блистательно одержанной виктории над неприятелем. Никаких тебе парадов, митингов, клятв в вечной благодарности и вручения орденов.

Насчет наград — мысль, конечно, интересная. Только хотела бы я знать, куда его, орден этот, в случае чего нужно было бы прикреплять при полном отсутствии одежды и даже нормального тела. На шею вешать что ли, как собачью медаль?

В общем, никакой помпезности. Сережку даже в маршалы не произвели. Так и пришлось ему остаться лейтенантом запаса. Сначала мне было как-то непонятно. Все-таки военспецы оказались на высоте и блестяще справились с ответственной задачей, возложенной на них. Разумеется, на бронзовые бюсты мы не претендовали, да и Родина далековато. Да и в таком виде, который мы имеем здесь, вряд ли они, бюсты, значительно украсят родной Минск. Но все-таки думалось, что устроят нам какую-нибудь торжественную встречу, прием, что-то еще в этом роде. А тут — и вовсе ничего. То есть как добрались до города, так и пошли ровненько в гости к Салатовенькому. Хотя при этом каждый встречный-поперечный шарик тут же обдавал нас искренней волной благодарности.

И только отдохнув от трудов праведных, напившись водички и выкупавшись, сидя в мягком стеклянном кресле в изумрудном зале дома у Салатовенького, я наконец сообразила, в чем дело.

Они же все, несмотря на индивидуальность каждого сверкающего существа, по сути своей — единый организм, имеющий общее сознание, коллективный разум. Если провести аналогию с человеческим организмом, то получается вот что. Допустим, человека собирается укусить ядовитая муха, змея или еще какая-нибудь зловредная пакость. Этот укус будет смертельным для всего организма. И рука, защищая его, прихлопывает эту муху. Ура, ура, великая победа! Все остальные органы жизнью обязаны храброй и мужественной руке. Но представить, что при этом ноги рассыпаются в благодарностях, мозг принимает ответственное решение вручить храброй руке орден, а желудок урчит от умиления и восхищения, не способно даже мое богатое воображение.

Так каким же образом сверкающие шары могут устраивать помпезные церемонии по случаю того, что их общий организм избавился от зловредной болячки? Им такое просто и в голову не может прийти! А мы? А что — мы! Мы для них — близкие друзья, почти ставшие частью этого организма и подпавшие под ту же юрисдикцию. А это и есть самая большая награда.

Сережка сидел напротив в таком же, как у меня, зеленом стеклянном кресле и с наслаждением потягивал водичку из высокого стакана удивительной красоты, который сотворил для него Салатовенький.

— Красота! Хорошо-то как! — лениво потянулся он.

— Чего ж не продолжаешь? — съехидничала я.

— В смысле?

— Эта фраза так говорится: «Хорошо-то как, Маня!» и ответ: «Я не Маня, но все равно хорошо!»

Салатовенький, выслушав эту тираду, выстрелил вверх фонтанчик искорок. Смеется. Надо же, как изменилось его восприятие!

— Ты права, Лена! Мое восприятие действительно сильно изменилось, — ответил на мои мысли Салатовенький, впервые назвав меня нормально, в женском роде. — После того, как вы с Сергеем помогли мне восстановить энергобаланс, в моей структуре осталось слишком много вашей информации, полученной вместе с вашей энергией. И теперь я могу думать, чувствовать почти как человек. Мне понятны ваши идиомы и даже такое странное для нас явление, как юмор. Спасибо вам! Я стал обладателем двойных способностей: теперь я воспринимаю мир не только как представитель своего народа, но и могу как бы посмотреть на себя со стороны.

Мы с Сережкой удивленно переглянулись и не нашли, что сказать. Даже как-то неловко было просто так сидеть и тупо молчать, как рыба об лед. И я, как всегда невпопад, ляпнула первое, что пришло в голову:

— А почему создается такое ощущение, что эти кресла — мягкие? По виду материал напоминает наше стекло. Из чего они сделаны?

— Они, как и все сооружения, являются модификациями наших растений и других живых организмов. Просто реагируя на твое психологическое состояние, они создают ощущение максимального комфорта для организма. И при этом…