Карен Фаулер: Только стоячие места

Женщины удалились. Он остался один на сцене. Анна видела, как Лаура Кин беззвучно повторяет его реплику, в то время как он сам ее произносит. Женщина, сидящая рядом, изумила ее, повторяя ту же строку, только громким шепотом.

«Что ж, я полагаю, что знаю достаточно, чтобы видеть вас насквозь, вы хитроумный старый ловец человеков», сказал третий. Анна повернулась к своей соседке, которая взглянула в ответ. Ее произношение, подумала Анна, должно быть, английское. «Вы любите театр?», спросили она Анну шепотом. Потом ее лицо изменилось. Она смотрела на что-то над головой Анны.

Анна тоже посмотрела. Теперь она поняла выражение лица женщины. В президентской ложе стоял Джон Уилкс Бут, глядя вниз на актеров. Анна встала. Соседка поймала ее за руку. Она была значительно старше Анны, но не настолько, чтобы Анна могла совершенно отмахнуться от ее возможного влияния на Бута.

«Вы знаете его?», спросила женщина.

«Он друг моего брата.» Анна не имела намерения представляться. Она попыталась ускользнуть, но женщина еще удерживала ее.

«Меня зовут Касси Стрейкмен.»

«Анна Сюррат.»

Что-то быстро промелькнуло в глазах женщины. «Вы не родственница Мэри Сюррат?»

«Это моя мать.» Анна начала ощущать легкую тревогу. Так много людей интересуются ее скучной, печальной матерью. Анна попыталась высвободиться и к своему изумлению обнаружила, что не может. Женщина не отпускала ее.

«Я слышала о ваших меблированных комнатах», сказала миссис Стрейкмен. Было учтивым считать ее замужней женщиной. И учтивость явно была большей, чем она того заслуживала.

Анна снова подняла глаза на ложу. Бут уже ушел. «Позвольте мне пройти», сказала она миссис Стрейкмен так громко, что услышала сама Лаура Кин. И с такой силой, что миссис Стрейкмен наконец-то отпустила ее.

Анна покинула театр. Улицы были запружены народом и она нигде не видела Бута. Вместо этого, пока она стояла на груде кирпичей, глядя вначале направо, а потом налево, с нею снова поравнялась миссис Стрейкмен. «Вы идете домой? Может, пойдем вместе?»

«Нет, у меня поручения», ответила Анна. И быстро ушла. Она уже сердилась, потому что надеялась остаться и повидать Бута, который должен был быть где-то поблизости, но миссис Стрейкмен заставляет ее чувствовать большое неудобство. Один раз она оглянулась. Миссис Стрейкмен стояла в маленьком кружке своих друзей, оживленно разговаривая. Она размахивала руками, как европейка. Анна нигде не видела Бута.

Она пошла обратно по улицам к церкви Св. Патрика в поисках матери. Был полдень и воздух был теплым, несмотря на бесцветное солнце. В церкви мать стояла на коленях на скамье и шумно молилась. Анна проскользнула рядом.

«То самое мгновение», прошептала мать. Она дотянулась и схватила руку Анны и стиснула почти до боли. «То самое мгновение, когда его пригвоздили к кресту», сказала она. Распятие было завешано пурпурной материей. Бледный свет сочился в церковь сквозь витражные окна.

На другом конце города группа мужчин собралась в баре Кирквуда и забавлялась покупкой выпивки для Джорджа Этцеродта. Этцеродт был одним из заговорщиков-коспираторов вместе с Бутом. В этот день его задачей, которую поставил Бут, было похитить вице-президента. Но он уже так напился, что не мог стоять. «Хотите сказать, что вице-президент — храбрец?», спросил он и она засмеялись над ним. Он ничего не имел против того, что над ним смеются. Он и сам считал это забавным. «Он ведь не носит огнестрельного, правда? Я хочу сказать, зачем оно ему?», сказал Этцеродт. «С ним рядом, вообще, есть солдаты? Тот ниггер, что следит за едой. Он с ним все время?»

«Давай, выпей еще», сказали ему, смеясь. «Давай, с нами. Это же не оскорбление.»

Анна с матерью вернулись в меблированные комнаты. Мэри Сюррат наняла коляску и отправилась за город. «Меня повезет мистер Уикмен», сказала она дочери. Некий мистер Ноти задолжал ей деньги, в которых они отчаянно нуждались, и Мэри Сюррат хотела получить их.

Но когда она уже выходила, появился Бут. Он взял мать за руку и вернул ее в гостиную. Анна почувствовала, как ее сердце остановилось, а потом забилось снова, чаще. «Мэри, я должен поговорить с вами», сказал он матери шепотом, интимно. «Мэри.» Он совсем не смотрел на Анну и не заговорил, пока она не вышла из комнаты. Она хотела остаться за дверью и подслушать, что удастся, но Луис Уикмен возымел ту же идею. Они обменялись косыми взглядами, потом каждый пошел в свою сторону коридора. Анна поднялась по лестнице в свою спальню.