Брайан Олдисс - Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)

Горько отвернувшись, он двинулся к паре татуированных женщин.

– Так-то лучше, – проговорил дельфин, поудобней устраиваясь меж поднятых вверх рук Грина. – Постарайся наклонить свою голову как можно ниже, потому что она торчит и давит мне на горло. А, вот так-то лучше. Прекрасно – ты очень быстро учишься. Тогда вперед, хоп-хо!

Со склоненной вперед головой и согнутой спиной, держа на себе бери-тащи, Грин принялся подниматься вверх, с трудом преодолевая последние метры склона горы, за ним с ребенком на руках шла Яттмур, а пара татуированных пашниц, как и раньше, шагала впереди. Взлаивания и вой бегущих позади острозубых по-прежнему доносились до них, но больше не приближались. На пути к вершине им пришлось перебраться через холодный горный ручей, вода в котором доходила до колен, потом, оскальзываясь и помогая друг другу, преодолеть кусок осыпи, и наконец они выбрались на более твердую почву.

Подняв голову, Яттмур увидела, что гребень следующей горы ярко освещен солнцем. Оглядев открывающийся перед ними ландшафт, она отметила, что вид холмов и долины в этой стороне гораздо более жизнерадостный и обнадеживающий. Фигуры преследователей-острозубых скрывались где-то позади них за валунами.

Небо было подсвечено длинными расходящимися под углом солнечными лучами. Над ними в небесах передвигалось несколько странников, направляющихся либо к ночной стороне, либо поднимающихся дальше в космос. Все это вселяло надежду.

Но впереди лежал еще изрядный кусок пути. Увидев наконец-то перед собой солнечный свет, они поняли, что их долгие усилия увенчались успехом. Тяжело дыша, они застыли, отдыхая на вершине горы. Однако, взглянув вниз, они открыли, что уходящий вниз склон обрывается крутым утесом, с которого невозможно спуститься.

Далеко впереди можно было видеть гладь океана, широкую и суровую, испещренную просторными пятнами полусвета и глубокой тени. Однако прямо через всю видимую океанскую ширь, от прибрежных скал, сворачивающих, как-то и предсказывал дельфин, в удобную бухту, тянулся длинный луч яркого света. С горы было видно, как в воде движутся какие-то существа, на мгновения вырывающиеся на поверхность и оставляющие пятнышки пены. На полоске песчаного берега, меж примитивными белесыми хижинами, похожими на небольшого размера жемчужины, перемещаются другие фигурки, определенно двуногие.

Все смотрели вниз. Все, кроме дельфина.

Его глаза были обращены к солнцу и узкой полосе света, падающего с неба на океан, на то высокое место в небесах, из которого этот свет изливался и где вечно сияло солнце. После долгих месяцев сумерек и тьмы, сияние солнца было почти невыносимым для глаз. И, конечно же, с той поры, как они покинули Большой Склон, вокруг стало гораздо светлее и теплее.

– Все, как я предсказывал, – прокричал дельфин. – Впереди нас ожидают свет и жизнь. Вечнозеленый мир примет нас в свои объятия, наступит пора рассвета Великого Дня и все, и животные и растения, вновь войдут в вечный круговорот обилия проистекающей под жарким солнцем жизни. Все так, как я вам об этом говорил.

Молнии, почти беспрестанно мерцающие над миром Вечных Сумерек, продолжали посылать вспышки света и сюда, на сумеречные земли вечного рассвета или заката. На глазах у Грина одна особенно длинная и кустистая ветвь молниевого разряда ударила в самую гущу Великого Леса и не исчезла, а осталась висеть на месте. Извиваясь наподобие змеи, растянутой меж небом и землей, молния словно бы билась в муке своего странного непривычно-долгого существования; внезапно в своем основании молния начала наливаться зеленым светом. Зеленый свет поднялся в небеса, одновременно с этим молния замедлила свои изгибы и словно бы сгустилась и сделалась толще, обратившись в нечто, весьма похожее на указующий перст, протянувшийся от кущей Леса к чему-то, скрывающемуся где-то в покрытом тучами небе.

– А, вот он знак, которого я дожидался! – в радостном возбуждении выкрикнул дельфин. – Теперь я вижу, что всегда был прав – конец мира действительно наступает, и дожидаться его осталось уже недолго.

– Что это за ужас? – спросил Грин, опустивший свою ношу на камень с плоским верхом, нашедшийся поблизости.

– Споры, семена, пыльца, надежда и поросль, сама суть веков зеленого трепета Земли. Свет этот поднимается вверх, уносясь в неведомое, туда, где для него есть новые просторы. Земля в основании этой молнии должно быть спеклась до состояния голого камня! Нагревайте мир непрерывно в течение половины вечности, дайте ему возможность вывариться в соку собственного плодородия, после чего внезапно увеличьте мощность, добавив дополнительный ток: в результирующем процессе возгонится экстракт самой жизни, воспарит воздушным шаром высь и рассеется в космосе, разносясь галактическими течениями.