Юрий Никитин - Имаго

– Администрация Юсы, – сообщил он вместо «здравствуйте», – потребовала демонтажа наших последних ракетных установок! Но и это еще не все. Уже требуют, чтобы мы сняли башни со всех танков во Второй армии. А это наша лучшая… по крайней мере, единственная боеспособная.

Я слушал вполуха. Опоздали юсовцы, опоздали… Раньше бы… Нет, раньше все равно не получилось бы. А сейчас уже поздно. Можно пустить на слом все наши танки, все ракеты, но то, что я запустил в мир, уже не сломать.

Он посмотрел в мое лицо, махнул рукой. Я направился к своему гаражу. От продуктового магазина шел, переваливаясь, как утка, Майданов. В обеих руках кучи пакетов, просвечивают сдобные булки, сыр, коричневые палки колбасы. Он предпочитает сам покупать продукты, пусть Анна Павловна полностью сосредоточится на приготовлении.

Заулыбался мне издали, сообщил заговорщицки:

– Марьяна читает ваши… тезисы. Запоем!

– Где же она их взяла? – спросил я.

Он помялся, сообщил с кривой улыбкой:

– Я заглянул на ваш сайт в Интернете, распечатал. Знаете ли, всегда любопытно… соседи все-таки. А это так невероятно, чтобы в соседях оказался великий человек!.. Конечно, там много уязвимого… но Марьяна читает.

Я пробормотал:

– Зачем ей это?.. Знаете, у меня как-то не вяжется образ Марьяны, что читает такие… жесткие вещи.

Он вздохнул, помрачнел:

– Да, раньше у нее времени на чтение вообще не было. Если и читала иногда что-то кроме учебника, то женские романы…

Мы разминулись, он потащился в дом, я – в марсианское здание высотного гаража, во мне долго оставалась заноза недоумения: Марьяна, иммортизм…

В офисе пришлось просидеть полдня, объяснял на пальцах такие понятные мне вещи, а, оказывается, такие трудные для понимания даже неглупому шефу и его советникам. Возвращался в первой волне часа пик, гнал вовсю, из боковых улочек выплескивались еще и еще машины, но все же успел выскочить до возникновения пробок, с облегчением перевел дыхание.

Далеко впереди прогремел могучий взрыв. Деревья по обе стороны обочины тряхнуло, посыпались листья. Вдоль улицы погнало плотное облачко пыли. Народ останавливался, из магазинов и офисов сразу начали выскакивать любопытные. Машины притормаживали, многие сразу прижимались к бровке, останавливались. Самые смелые или бесшабашные двигались дальше.

Я не шибко смелый, но мои Тезисы уже в Инете, мой «Форд» пробирался до тех пор, пока навстречу не метнулся омоновец, потребовал пропуск, его не оказалось, заставил подать обратно и припарковаться. Набежавшие милиционеры быстро создавали цепь, ставили заборчик, натягивали желтую ленту.

Я вылез, включил сигнализацию, поинтересовался:

– Что случилось?

Несколько человек даже привставали на цыпочках, стараясь увидеть дальше. Один обернулся, рот до ушей, сказал возбужденно:

– Говорят, рванули какого-то крупного колаба!.. Из правительства.

– Из Госдумы, – возразили ему.

– Да какая разница, все одно…

– А что там сейчас? – спросил я.

Первый сказал с сожалением:

– Отступить не сумели! Как назло, вблизи проезжал грузовик с омоновцами. Так уж получилось, что омоновцы им загородили дорогу. Говорят, даже сами тоже не ожидали. Но что получилось, то получилось… Парни забаррикадировались в парикмахерской, отстреливаются…

– Жизнь, – ответил ему второй мужик, цыганистый, быстрый, типичный балагур, – хитрая штука. Когда у тебя на руках все карты, она внезапно предлагает сыграть в шашки.

– Эх, – сказал я, – если в той парикмахерской, что с интим-шопом, то им не выбраться.

– Той, – ответил мужик удрученно.

Улицы перекрыли милицейскими патрулями за три-четыре квартала. Чисто по-русски, из ближайших домов повыходили даже женщины с детьми, все жадно глазели через ограждение, как совсем недавно вот так же приходили смотреть на казнь Стеньки Разина и Пугачева.

Стрельба на какое-то время затихла. Со стороны Центра прибыли черные машины с высокими чинами. Охранники тут же оттеснили толпу, кто-то очень громко высказал сожаление, что нет ни одного из РНЕ поблизости, самое время рвануть или перестрелять и этих жирных пингвинов. В толпе довольно смеялись, пошли шуточки. Похоже, почти все на стороне окруженных в парикмахерской, но чисто по-русски держатся того же русского принципа: моя хата с краю, пусть воюют другие.

Мужик, что ответил мне первым, сказал сдавленным голосом:

– Если бы в доме… Эх, у них нет шансов.

Я видел мельком ту парикмахерскую. В новых районах по единому плану среди двадцатиэтажных домов втыкают и двухэтажные, так называемые Дома быта. Там все эти парикмахерские, прачечные, зоомагазины, видеопрокаты, подвальчики для компьютерных игр, интим-шопы и прочее-прочее, что не заслуживает отдельных зданий, как, скажем, супермаркеты. Если бы парикмахерская в большом доме, то штурмовать не решились бы из-за риска перебить кучу жильцов, а вот эту можно.