Чарльз Ингрид - Небесный Хит-Парад

Загорелое лицо командующего побледнело.

Император тяжело опустился в свое кресло.

— Нет, — пару минут подумав, сказал он. — Не думаю, что Скотт мне лгал. Но это было для меня интересной новостью. Вдруг у тебя появились и имя, и прошлое, командующий Кэвин. Объявим об этом? А может быть, отпразднуем? Или же попросить тебя уйти в отставку и исчезнуть с моих глаз? А может быть, мне оставить тебя на службе и каждый день опасаться предательства в собственных стенах?

Хотя Пурпур стоял в двух шагах от него, Джек почувствовал, как его мышцы напряглись. Командующий церемонно поклонился и тихо сказал:

— Ваше Величество, вы мне можете дать имя, если хотите. Но о моем прошлом не знает никто. Никто, кроме вас, никогда не узнает, что я уцелел в Песчаных Войнах и выжил. В то время я еще не был гвардейцем. Я прилетел сюда на грузовом корабле, а когда мой брат умер, украл его вооружение. До сегодняшнего дня никто об этом не знал. И, я думаю… — он тихо посмотрел на императора, потом перевел взгляд на Джека. — Я думаю, что вы меня не выдадите.

По спине Джека полз холодный пот. У него не было слов. Боже мой, значит, Пурпур видел, как его родина попала в руки траков!

Пепис положил ладони на резные набалдашники кресла. Его пальцы дрожали.

— О Боже! — сказал он. — Ведь в те времена ты был совсем маленьким мальчиком!

— Да, — ответил Кэвин. Император задумчиво поднял бровь:

— Хорошо. Пусть будет так. Я объявлю об этом завтра же. У тебя будет имя. Капитан Шторм, согласен ли ты быть моим свидетелем?

— Да, Ваше Величество!

— Отлично. Вы можете идти… Кстати, командующий…

— Да, Ваше Величество?

— Я надеюсь, что сейчас я не делаю ошибки?

— Нет, Ваше Величество, вы не делаете ошибки, — Пурпур поклонился, и они вышли в коридор. За дверью друзья остановились:

— Не знаю, привыкну ли я когда-нибудь называть тебя Джон Уэстли, — тихо сказал Джек.

— Можешь называть меня просто Кэвин, — ответил Пурпур. — Меня уже так не называли лет двадцать пять.

Джеку очень хотелось спросить Кэвина, что происходило в последние дни на его родине, но он смолчал.

— Хорошо, что ты вернулся, — сказал Пурпур.

— Спасибо, — кивнул Джек. — Кстати, ты знал, что Калин и Элибер находятся в здании?

— Конечно. Правда, я не знал, что Пепис отпустил собственную охрану. Я видел, как Калии и Элибер входили, потому-то я и послал тебя к шестому подъезду. Кстати, ты слышал, что Полиция Мира дала убийце уйти через крышу?

— Полиция позволила убийце уйти?

— На крыше не было охраны. Я доложу об этом Пепису. Но не сейчас. Сейчас этого делать не стоит. Я не хочу, чтобы Полиция Мира думала, что я наступаю ей на пятки.

Джек кивнул. Ему хотелось о многом рассказать своему другу, но Кэвин был человеком императора, а Джек все еще не мог забыть о том, что люди императора сделали с ним этой ночью.

— Как же это все-таки хорошо — иметь собственное имя! — Кэвин похлопал Джека по плечу, улыбнулся на прощание и ушел.

Джек с удивлением посмотрел ему вслед. Как же Кэвин, в то время совсем еще ребенок, сумел выжить? Да не просто выжить! Он стал наемником, потом — рыцарем и обладателем скафандра, который по праву считался антикварным?

Неизвестно… Джек покачал головой, потоптался еще немного на месте и отправился к себе в комнату. Если ему повезет, сейчас он сможет спокойно поспать хотя бы несколько часов и отдохнуть от лавины беспрерывных событий, обрушившихся на него за последние дни.

Элибер сидела на полу, скрестив ноги. Джек не обращал на нее внимания. Он распорол Боуги и вывернул его наизнанку, проверяя, все ли в порядке в скафандре. Конечно, он мог бы сделать это и в мастерской, но все-таки предпочел разобраться со своим обмундированием дома.

— Я думаю, что тебя это не касается, — сказал он Элибер, хмурясь.

Он проверил, прочно ли закреплен оптический карабин, и заметил, что тот немного болтается. Джек аккуратно закрепил его.

— Меня это не касается? Или ты мне больше не доверяешь?

— Ты мне сказала, что не убивала Скотта, и я верю тебе, — он внимательно посмотрел на нее. — Полиция Мира попыталась стереть мою память. Так что того, что не должен помнить я, лучше не знать и тебе.

— Странно… Разве кто-нибудь смеет таким образом обращаться с людьми императора?

— Как знать. Может быть, Пепис сам отдал приказ?

— А если Пепис не отдавал такого приказа? Тогда кто? Может быть, Уинтон?

— Может быть.

— А Скотт? Как ты думаешь, почему его убрали?