Чарльз Ингрид - Вызов принят

— Вандовер, вы опоздали! У нас был очень интересный разговор!

— У меня были неотложные дела, Ваше Величество, — сдержанно поклонился тот.

— Я полагаю, — Пепис посмотрел на Шторма большими внушающими глазами, — что когда вы будете беседовать с моим министром, вы будете доверять своей памяти, а не пересудам зеленых юнцов.

На компьютерах сработал сигнал тревоги. Боуги посмотрел на экраны и подпрыгнул от радости: к его небольшой космической капсуле, похожей на плетеную лодку, приближался большой космический корабль! Боуги открыл толстые двери трюма и замер в ожидании — он дождался своего часа: вот-вот в этих выстывших пустых помещениях раздастся голос Джека!

Но в наушниках скафандра не возникало никаких команд, молчали и экраны внешней связи маленького спасательного корабля. Капсула дернулась, как дергается ветхая лодчонка на приливной волне. Кажется, теперь она находилась в доке большого корабля и была зафиксирована.

Да, да, сейчас к нему придет Джек! Боуги уже слышал какие-то звуки за толстой обшивкой корабля.

Он должен был помочь Джеку отыскать след Калина, его миссия была почти уже завершена, и теперь ожидание встречи со Штормом — события, очень важного для него, — согревало душу. Война разделила их друг с другом, но Боуги никогда не терял надежды на встречу.

Но что это? Боуги внимательно посмотрел на ломающуюся под сильными ударами металлическую перегородку. Совсем не рыцари Доминиона и не новые друзья Джека предстали перед ним — его корабль захватили траки! Они потрескивали своими хитиновыми панцирями и стрекотали, стрекотали на своем противном и непонятном языке.

О, если бы тут был Джек, он не терял бы ни минуты! Уж он-то сумел бы показать, на что способно его личное оружие, и устроил бы этим вонючим жукам такую мясорубку…

Боуги задыхался от ярости. Он обязан обороняться! Каким же глупым, наивным и маленьким он был до сих пор! Даже не заправил бронекостюм на полную мощность! Но какое-то количество энергии у него все же есть, а потом, ему много раз приходилось воевать вместе со Штормом, а значит, он умеет побеждать врага. Боуги издал воинственный крик и бросился в атаку.

Это было похоже на то, что она отыскала в своем шкафу старое, давным-давно забытое платье с карманами, набитыми всякой ненужной чепухой. О, здесь были и маленькие радости, и поросшие травой забвения унижения и обиды. А еще это было похоже на то, будто бы волею судеб Элибер очутилась на песчаном берегу огромного океана. Светит солнце, на берег накатывают волны, а она сидит и в задумчивости перебирает пальцами прибрежный песок. Он стекает с её ладоней струйками, состоящими из белых, желтых, коричневых и красных песчинок, а она пытается понять, какая песчинка хороша, а какая — нет, и разделить их на разные кучки. Но это невозможно — песчинки сливаются и только так, все вместе, образуют этот мягкий искрящийся песок. А еще бывало и так — самое красивое, самое радужное воспоминание было следствием целой цепи страшных и жестоких событий. Так что, может быть, вместе с плохими воспоминаниями следует отбросить и хорошие?

Элибер лежала совершенно спокойно. Память вернула ей все утерянные ощущения — колющие, болезненные, но свои, родные иголочки, булавочки, гвоздики. Теперь она ощущала, как её дыхание пробивается сквозь легкие. Как и в юности, её мозг стал энергичен и активен. Он был сильнее и могущественнее её маленькой охлажденной плоти. Элибер стало холодно Она поежилась и приподняла голову.

Тотчас же рядом с ней появилась медсестра и набросила на озябшее тело теплое стеганое одеяло. Она проверила, не сбила ли проснувшаяся Элибер браслет с датчиками, закрепленный на лодыжке, пробормотала что-то ободряющее и ушла.

Забытые отрывки её жизни опять замелькали перед глазами яркими цветными картинками. Они не заслоняли событий последних дней. Значит, она ничего не потеряла, согласившись на предложение Баластера, а взамен приобрела все.

— Вы оказались правы относительно Шторма, — кивнул Баластер и потер руки — кажется, это был единственный жест, которым министр позволял себе хоть как-то выдавать свои эмоции. — Он полностью ваш. К тому же, он совсем не помнит былых разногласий. Он относится к вам с уважением и почтением, как и положено новобранцу, а вместе с тем до сих пор остается ценным и на многое способным военным. Мы должны были раньше додуматься до таких мер пресечения.