Филип Фармер - Кода

Не знаю.

Разве одно место возле Реки лучше другого?

Не знаю.

Зато я знаю, что мы: я и мои спутники — много лет путешествовали и сражались, поднявшись на много миллионов миль вверх по течению Реки, хотя часто мы двигались с севера на юг, запад или восток, следуя изгибам Реки. Но мы всегда двигались против течения.

Затем мы остановились ненадолго отдохнуть, как поступали во время всего путешествия, когда уставали от сражений, плавания и друг от друга. Там я встретил Рабийю. Там я и остался.

Наш лидер Ивар Бескостый, огромный бронзововолосый викинг, вроде бы и не удивился, когда я сказал ему, что утром не поплыву с ним дальше.

— Я заметил, что не так давно ты размышлял гораздо больше, чем идет на пользу мужчине, — сказал он. — Ты всегда был странным. Наверное, тебя отметили боги, вот ты умом и тронулся.

Он подмигнул мне, ухмыльнулся и добавил:

— Или же твоя решительность ослабела, потому что тебя охмурила встреченная здесь темнокожая женщина с ястребиным носом и глазами косули? Неужели она воспламенила в тебе страсть? Как я заметил, желание овладеть женщиной никогда не было в тебе сильным. Так я прав? Ты решил отказаться от путешествия ради пары великолепных грудей и горячих бедер?

— Физическая страсть не имеет к моему решению никакого отношения, — ответил я. — Всю свою жизнь на Земле Рабийя придерживалась целибата и осталась святой девственницей. Воскрешение в этом мире не изменило ее убеждений. И могу ответить тебе совершенно точно, что не страсть к ее телу удерживает меня здесь, а страсть к ее уму. Нет, я неверно выразился. Это страсть к Богу!

— Гм! — бросил викинг и больше не говорил на эту тему. Пожелав мне удачи, он ушел.

Я смотрел на его широкую спину и ощущал сожаление и чувство потери. Но мне показалось, что его потеря оказалась гораздо большей, чем моя. Много лет назад он пережил то, что я могу назвать мистическим моментом. Мы спасались на лодке от врагов, намеревавшихся нас убить, и тут Ивара озарило нечто светлое и яркое. Для меня его озарение было очевидным, хотя он никогда о нем не говорил. Но с этого момента викинг утратил желание завоевать кусочек Мира Реки, править им и расширять свои владения, насколько позволят ум и сила оружия. Он перестал нападать первым и сражался лишь, защищая себя, хотя и весьма агрессивно.

Душа влекла его вверх по Реке, тело подчинялось. Когда-нибудь, как он похвалялся, он доберется до моря на северном полюсе и возьмет штурмом огромную башню, о существовании которой говорили многие. И силой заставит обитателей башни поведать ему, кто они такие, для чего создали эту планету и Реку, как воскресили всех мертвецов Земли и перенесли их сюда, и зачем они это сделали.

Поклявшись исполнить эту похвальбу, он выказал себя глуповатым. Во многих смыслах он и был глуповат, но его нельзя было назвать просто жестоким, кровожадным и жаждущим наживы дикарем. Ивар был очень проницательным, пытливым и наблюдательным, особенно по отношению к тем, кто объявлял себя профессиональным служителем богов. Будучи в свое время жрецом и колдуном, он скептически относился ко всем верованиям. Под конец жизни, будучи королем в Дублине, он принял христианство, решив подстраховаться на случай, если эта религия окажется истинной. В любом случае, крещение ему ничего не стоило.

Он умер в 873 году новой эры. Воскреснув в молодом теле на берегу Реки, он отверг крест и стал агностиком, хотя в трудной ситуации и взывал к Одину и Тору — привычки, которым следуешь всю жизнь, умирают долго. Иногда приходится умирать неоднократно, чтобы старая привычка скончалась. И это тоже могло стать мыслью, которую хотел всем внушить Мир Реки.

Характер Ивара в чем-то изменился. Теперь, вместо власти физической и временной, он стремился к власти над истиной. Шаг вперед, да. Но недостаточный. Как собирался он воспользоваться своим знанием? Подозреваю, что его одолело бы могучее искушение обратить знание, вырванное из хозяев этого мира, — если бы ему это удалось — только на собственную выгоду. Он хотел истины, но не Истины.

Был с нами и Эндрю Дэвис, американский врач, остеопат и нейропат, умерший в 1919 году. Пробуждение на берегу Реки, хотя и смутило его, но не заставило отказаться от фундаменталистской религии церкви Христа. Как и многие верующие, он пришел к выводу, что Мир Реки есть лишь Богом данное место испытания тех, кто называют себя христианами. А то, что подобное место не упоминается в Библии, стало лишь очередным доказательством неисповедимости путей Господних.