Дмитрий Колосов - Воин

— Бросьте ношу.

Воины молча выполнили приказание.

— Разверните.

Железные дэвы вытряхнули тело из ковра, не выказав ни малейшего изумления. Маг отправил их со двора и свистнул в темноту.

На его зов появилась стая серошерстных собак.

— Ешьте, собачки! — ласково велел Заратустра и удалился.

Псы жадно вгрызлись в еще теплое тело. Все, кроме одного. Тот обнюхал труп, поднял глаза к круглой, словно блюдо, луне и тоскливо завыл.

То был единственный плач по покинувшему этот мир Артабану.

Верблюд, конечно, нечистое животное, но попробуй обойтись без него в пустыне, барханы которой начинаются почти сразу же за водами Мертвого моря. Левитам, возжигающим жертвенные огни в плодородных ханаанских долинах, легко рассуждать о нечистоте этого верного помощника купца и кочевника. В долинах много зелени и достаточно воды, а чтобы они стали делать, окажись без верблюда в бескрайней аравийской пустыне, где в избытке лишь один песок, мертвенно осыпающийся под ногами.

Держась руками за мохнатый верблюжий горб, Ефрем привстал и осмотрелся. Если глаза не лгали ему, то вдалеке виднелись стены города. Гадать, что это за селение, не приходилось. В полдень они напоили верблюдов из Дивонского источника. А за Дивоном находился лишь Атароф — суматошный град детей Рувимовых. Пару лет тому назад Ефрему уже случилось бывать здесь.

Ефрем поворотил верблюда и направился к купцу Иисусу из рода Иудиного. Иисус был хозяином верблюдов, товаров, скрытых в крепких тюках, и погонщиков, что приглядывали за животными. Он был и хозяином Ефрема, продавшего себя на семь лет в рабство единоверцу. Поравнявшись с купцом, восседавшим на редкостном белом дромадере, Ефрем сказал:

— Хозяин, Атароф на горизонте.

Иисус не снизошел до ответа рабу и лишь кивнул головой. Мерно ступая плоскими, словно лепешки, копытами, верблюды продолжили свой путь.

Постоялый двор был пропитан острой смесью запахов навоза, пота и странствий. Погонщики развьючили животных и задали им корму. Лишь после этого они поели сами. Солнце уже уползало за хребты невысоких гор, когда купец окликнул Ефрема. Тот подошел.

— Приготовь двух верблюдов. Будешь сопровождать меня.

— Куда мы поедем, хозяин?

— Не твое дело.

Ефрем пожал плечами, а когда купец отвернулся, скорчил ему в спину рожу.

Вскоре они выезжали с постоялого двора. Как раз в этот миг в ворота входил иноземный караван. Скакавший впереди других всадник в богатом плаще окликнул иудейского купца:

— Раммера? Какими судьбами?

— Ефрем, — обратился купец к слуге, — у нас будет важный разговор, а ты присмотри пока за верблюдами.

Ефрем поклонился и отошел. До него изредка долетали обрывки фраз. Он не понял, о чем идет речь, да и не мог понять. Язык, на котором говорили купец и его гость, был мертв, словно море у их ног. Этот язык был мертв уже десять тысячелетий.

— Ты выбрал себе неплохую маску. Сколько же мы не виделись?

— Пожалуй, лет двадцать. Не меньше.

— Как дела у жреца?

— А как поживает Командор?

— Ты совсем не изменился! Как и прежде — вопросом на вопрос.

— Старая привычка. Слышал, вы затеяли большую игру.

— Да. Поэтому я и нашел тебя.

— Как это мило с твоей стороны, что не забываешь старых друзей. Я весь во внимании.

— Хочу предупредить тебя, чтобы не путался под ногами.

— Вот как!

— Именно. Несколько раз это тебе сходило с рук. На этот раз не надейся. Я буду безжалостен.

— Благодарю за предупреждение. Но у меня свои планы и тебе нет в них места. Ты стал очень злым.

— Ты был таким всю жизнь. А я лишь с тех пор, как понял, что добиться чего хочешь можно лишь силой.

— И чего же ты хочешь?

— Власти.

— Не так уж много.

— Ты дашь слово, что не станешь мешать мне.

— Я не даю пустых обещаний.

— Значит, ты все же думаешь вмешаться в эту игру?

— Пока не знаю.

— Буду надеяться, что это честный ответ.

— Надейся.

— Ты такой же лжец и лицемер, как прежде.

— Надеюсь.

— Но ты можешь ответить честно хотя бы на один мой вопрос?

— Спрашивай.

— Ты виделся с отшельником?

— Нет.

— И не поддерживаешь с ним связи?

— Нет.

— Спасибо. По крайней мере, теперь суверен, что он знает о моих планах и вы играете одну игру. Берегись, я сломаю тебе шею!