Дмитрий Колосов - Воин

Дрожа, я пытался отказаться, но отец был неумолим.

Если ты любишь меня, ты сделаешь это — сказал он мне. Спеши, я уже слышу шаги стражников. У входа в сокровищницу действительно слышался звон доспехов бессмертных.

Тогда я достал свой кривой нож и резанул отца по шее. Ему было очень больно, его сильное тело содрогалось в моих руках, но я не прекращал жестокой работы до тех пор, пока голова отца не отделилась от тела.

Тогда я схватил ее и бежал из проклятой сокровищницы, погубившей моего отца, и не возвращался в нее много лун.

— Но все же ты вернулся сюда!

— Да, Тело отца повесили на рыночной площади. За ноги. Шпионы не смогли опознать его и лишь воры заметили исчезновение легендарного Коргвуса. Минуло несколько лун и я вернулся в сокровищницу и унес столько золота, сколько смог. Это золото я передал восставшим ионийцам. Думаю, они смогли снарядить на него не одну триеру. Так я делал еще не раз, отдавая похищенные деньги врагам парсийской империи.

— Но почему же ты в таком случае взялся убить Артабана? Ведь он выступает против похода на Элладу, завоевав которую Парса станет величайшим государством мира!

— Именно потому, что он против этого похода. Война с эллинами рано или поздно повергнет парсийское царство в тлен.

Демарат усмехнулся.

— Странно, мы делаем одно дело, преследуя при этом совершенно разные цели.

— Да, — согласился со спартиатом Отшем. — И то, чья цель окажется более реальной, зависит от стойкости эллинов. Я верю в твоих соплеменников, спартанец, почему же ты не веришь в них сам?

Демарат залпом выпил кубок вина.

— А кто сказал, что я не верю? Моя беда в том и состоит, что верю. Несмотря ни на что, верю!

— Твое горе, царь, что ты пытаешься заставить себя возненавидеть родину, но не слишком-то тебе это удается.

— Не твое дело, вор! — прорычал, свирепея, спартанец.

— Действительно, это не твое дело! — произнес чей-то голос из-за спины Демарата. Проклиная свою неосторожность, заговорщики дружно схватились за оружие и обернулись. Перед ними стоял Артабан, позади которого волновались серебряные наконечники копий бессмертных.

— Черное вино! — потянув носом, воскликнул вельможа. — Да у вас недурной вкус!

Демарат подбросил на ладони меч, прикидывая, сможет ли он броском пронзить живот начальника дворцовой стражи. Вельможа угадал его намерение и усмехнулся.

— Я вот что тебе скажу, Демарат: в этом году удивительно теплые ночи!

Ночь. Что ты: время суток или стихия — черная, засасывающая бездна? Что ты: тень планеты или иное измерение? К тебе можно относиться как к факту, о тебе можно размышлять как о загадке. И слагать песни.

Ночь — время любви и черных кошек. Ночью рождаются гении и умирают злодеи. Ночь — черное покрывало покоя.

Ночью лучше думается, потому что это — не наше время; потому что днем нам некогда думать. Ночь — время творения. Бог тоже творил ночью. Ибо днем можно только строить. Он слишком прозаичен — день. А ночь — поэма. Она рождает причудливые фантасмагории. Она рождает демонов и птицу Феникс, а день убивает их кофе, выпитым за ночь.

Ночью мы слышим голоса. И мы узнаем в них друзей и врагов. Это — не сон, сон безличен, это — явь, но только в каком-то ином мире. Мы пересекаем грань нашего мира и входим в другой. Он здесь, совсем рядом, всего один шаг, но нам никогда не попасть в него днем, ибо днем мы скептичны, а ночью мы верим в сказки. А весь этот мир, он — сказка; сказка, рассказанная самому себе.

Мы слышим голоса, мы идем на их зов. И мы обнимаем женщин, которых так безнадежно любили днем, и мы мстим врагам, которые нам недоступны, и мы сажаем цветы на бесплодных скалах. Мы счастливы и величественны.

Поэтому Бог ненавидит сон. Ибо сон дает величие, а Бог не может вынести вознесшего Человека. Он готов отнять его, сон, но боится, что это породит безумие, коллапс; это породит страшный шум в ушах и придет Дьявол, и люди повернутся к нему лицом. А Бог будет заперт в своей золоченой клетке и его растворит Вселенная, ибо он стал безвластен.

И Дьявол ненавидит сон. Ибо сон делает человека счастливым. Ибо он переносит человека туда, где нет места Дьяволу. Там не любят падших. И Дьявол готов отнять у человека сон, но боится, ибо это заставит человека пасть на колени перед Богом. Тогда Дьявол попадет в огненный шар и растворится в кипящей магме.

Цените сон! Он дает нам познать непознаваемое!

Ночь рождает одиночество. А одиночество — признак гения. Иначе он растратится в пустой болтовне. Ночью слагаются оды, а день наводит на них глянец традиций. Я люблю людей, правящих свои оды ночью! Ибо эти оды — вспышка в длинной череде тусклого света!