Дмитрий Колосов - Воин

— А занятное, должно быть, было бы зрелище!

Увидев, что лицо Гидарна напряглось, юноша поспешно добавил:

— Шучу. Кто-нибудь из твоих людей знает о моей причастности к этому делу?

— Никто, ваше величество. Они полагают, что царевич Артаксеркс — игрушка в руках коварного Гидарна.

— Пусть полагают.

— Пусть, — согласился начальник бессмертных.

Царевич погладил ладонью поросший пушком подбородок и с внезапной злобой процедил:

— Я хочу, чтобы это произошло сегодня же!

— Как будет угодно вашему величеству. Мы готовы.

— Но перед этим вы должны избавиться от моего брата. Это возможно?

— Нет ничего невозможного, — протянул Гидарн. — Но это очень трудно. Царя охраняют евнухи и бессмертные Дитрава. Их немного и, если напасть внезапно, мы разделаемся с ними. Но узкий, перегороженный решеткой вход в Желтую башню сторожат двадцать отборных воинов. Они расступятся лишь перед царем или тем, кто предъявит серебряный ключ. А ключ этот — в руках Дитрава. Выходит, прежде, чем расправиться с царевичем, нужно убить Дитрава. А подобраться к начальнику первой тысячи весьма непросто!

— Делай что хочешь, но Дарий должен быть мертв!

Гидарн хотел что-то прибавить, но в этот миг в Алую залу вбежал преданный слуга Артаксеркса.

— Сиятельная Аместрида! — запинаясь, выдавил он.

Гидарн поспешно вскочил на ноги. В его планы совершенно не входила встреча с матерью царевича, коварной интриганкой, способной ради мимолетной прихоти донести обо всем увиденном Ксерксу.

— Спокойно! — велел Артаксеркс, не теряя хладнокровия. — Быстрей сюда!

Начальник бессмертных бегом последовал за царевичем, устремившимся к огромному, во всю стену гобелену с изображением леопардовой охоты. За яркой тканью скрывалась потайная дверь, о существовании которой Гидарн не подозревал. Отворив ее, Артаксеркс скороговоркой пробормотал:

— Этот лаз выведет тебя в коридор за моими покоями. Поспеши, я не хочу, чтобы старая тварь о чем-нибудь пронюхала!

Гидарн хотел этого еще менее. Кивнув, он поспешно юркнул в лаз, гобелен тут же опустился на прежнее место.

Однако вопреки приказу царевича вельможа не поспешил прочь. Судьба предоставила ему возможность подслушать, о чем будут разговаривать мать с сыном. Как истинный царедворец Гидарн не мог отказаться от подобного соблазна. Устроившись поудобней на холодном полу, вельможа затаил дыхание.

Сначала было тихо, но вскоре послышались тяжелые шаги и голос царевича.

— А, мама! Не ожидал увидеть тебя.

— Ты один? — басом осведомилась Аместрида, и Гидарн представил как выпуклые глаза царицы обегают комнату, придирчиво ощупывая каждый угол.

— Конечно, один. Что привело тебя ко мне?

Аместрида ответила не сразу. Жалобно скрипнул дифр. Гидарн понял, что царица присела рядом с сыном. Потом она зашептала, точнее зашипела. Ее слова были наполнены такой лютой злобой, что вельможа невольно вздрогнул.

— Сколько ты еще намерен терпеть этого старого жирного ублюдка?

— Но мама…

— Молчи! Неужели тебе не надоело кланяться ему! Неужели ты не хочешь занять золотой трон и надеть на Себя царский кидар в присутствии шести тысяч коленопреклоненных сановников в ападане!

— Мама, о чем ты говоришь!

— Мой мальчик, ты полагаешь, что можешь обмануть меня, выдавая себя за неразумного юнца? Обмануть — да, но не меня. Я-то знаю, кто ты есть на самом деле. Ведь ты мой сын, моя кровь, твое сердце полно ненависти и коварства. Как ловко ты плеснул в чашу толстяка яд!

— Но…

— Молчи! Не говори ни слова! Твоя мама поможет тебе овладеть троном. А за это ты всегда будешь любить ее…

— Мама!

— Молчи!

Послышалось мокрое хлюпанье, затем шуршание одежды и скрип дифра. Гидарн с гадливым чувством прислушивался к этим звукам, ощущая как горячеют щеки, а в голове начинают стучать крохотные гулкие молоточки. Аместрида издала сладострастный стон. Этот звук вывел начальника бессмертных из оцепенения. Прижимая к себе меч, чтобы тот не звякнул, и цепляясь плечами за нависающий свод, Гидарн пополз прочь от Алой залы. Подслушанный разговор мог дорого обойтись ему, ведь если Артаксеркс или Аместрида узнают, что он был свидетелем происшедшего между сыном и матерью, то уж тогда голове Гидарна наверняка красоваться на медном шесте у входа во дворец. Обдирая колени, вельможа полз на четвереньках по узкому лазу, а в голове его звучали восторженные стоны царицы. Так он добрался до конца потайного хода, откинул деревянную панель, скрывавшую этот ход снаружи, и осторожно высунул голову, желая убедиться, нет ли кого поблизости. В этот миг две пары сильных рук подхватили парса под локти и вытянули на свет.