Дмитрий Колосов - Воин

Афродиты на Кифере не оказалось. Зато сюда примчался сбежавший от Бриарея Эрот. Размазывая слезы, он сообщил, что Зевс строит планы покарать непокорных и что в этом деле он уже успел заручиться поддержкой Аполлона, которому пообещал за помощь морское царство, и вернувшегося из Фракии Ареса. На стороне Громовержца намеревалась выступить Артемида, всегда недолюбливавшая Пана за то, что он не давал ей всласть поохотиться в своих лесах. Пока силы были примерно равны. Зевс и его сторонники имели перевес на земле и в воздухе, их оппоненты пользовались преимуществом на море и в подземных лабиринтах. Ничего не было известно о позиции Афродиты, Диониса и Геры. Первые двое куда-то исчезли, Гера, судя по всему, вольно или невольно вынуждена была занять сторону Громовержца.

В Фермопильском проходе вовсю лилась кровь людей, когда свой спор начали и боги. Оппозиция поставила перед собой цель овладеть Олимпом и заставить Зевса отречься от власти. По крайней мере о неизбежности отречения говорили Посейдон и Афина. Гадес скорей всего надеялся заставить Громовержца пойти на уступки, но пока он благоразумно помалкивал об этом, во всем поддерживая своих товарищей. Восставшие боги имели несколько планов наступления на Олимп. Самый отчаянный исход от Эрота, предлагавшего последовать примеру Пана и освободить титанов, сделав их своими союзниками. Однако прочим этот замысел пришелся не по нраву, так как Олимпийцы видели в титанах серьезных конкурентов своей власти, а кроме того опасались, что вырвавшись на свободу ураниды не ограничатся сведением счетов с одним только Зевсом. Решено было попробовать обойтись своими силами и лишь в крайнем случае вступить в переговоры с титанами.

Атака началась сразу по нескольким направлениям, Посейдон взволновал море. Грозные волны стали накатываться на сушу, подступая к обрывистым склонам Олимпа. Зевс ответил контрударом, наслав на подступающую воду свирепого Борея. Сшибая с волн пенные шапки, Борей погнал их обратно. Одновременно Аполлон перекрыл световые потоки, лишив бунтовщиков возможности незаметно проникнуть на Олимп, а заодно повесил над Киферой грозовые облака, изрыгающие холодный липкий дождь.

Второй удар нанесла Афина, наслав на Олимп полчища ядовитых змей. Шипя и извиваясь, они ползли вверх по склонам, обращая в бегство все живое. Артемида бросила навстречу гадам стада диких коз, и гады поспешно скрылись в своих норах.

Следующий натиск должны были предпринять Гадес и Гефест. С помощью верных камнеедов Гадес должен был проделать в каменной толще Олимпа тоннели, а Гефест направить по ним раскаленную магму. На это требовалось время. А пока Посейдон вызвал к Кифере две сотни боевых дельфинов, чтобы при первой удобной возможности высадиться у подножия Олимпа.

Склоны горы, раздираемой острыми челюстями мириад камнеедов, тихо подрагивали, когда во дворце объявилась Афо. Вопреки предположениям взбунтовавшихся богов, она была вовсе не на Кифере, а совсем в другом конце Эллады. Засев на вершине Каллидрома, богиня пыталась помочь эллинам, отражавшим яростный натиск мидийских полчищ. Напрягая изо всех сил волю, она швыряла в карабкающихся по каменистым кручам мидян плотные энергетические сгустки — эдакие силовые шарики, каждый из которых мог замертво свалить с ног добрый десяток человек. Дважды посылаемые ею невидимые снаряды достигали цели и тогда несколько мидийских воинов разом вдруг падали навзничь и катились по склону, мелькая меж камнями яркими пятнами халатов. Однако в третий раз энергетический сгусток не долетел до мидян, а затем Афродиту накрыло силовой волной огромной мощности. Волна не причинила ей вреда, а лишь превратила в тлен всю одежду. Некто очень могущественный давал таким образом понять, чтобы прекрасная богиня не вмешивалась в дела людей. У Афродиты хватило здравого смысла, чтобы внять подобному предупреждению, мощь которого свидетельствовала о том, что мидянам покровительствует некто, чье могущество не менее, а может и превосходит силу Зевса. Спорить, а тем более ссориться с подобным противником было неразумно, и Афо поспешила вернуться во дворец, тем более, что полуденное солнце начинало жечь ее нежную кожу. Воспользоваться световым потоком ей почему-то не удалось и пришлось возвращаться обратно левитируя. Учитывая тот факт, что Афродита была совершенно обнажена, следует предположить, что глазам мидян и работающих на своих полях фессалийцев предстало удивительное зрелище, о котором они еще долго будут вспоминать, восторженно закатывая глаза. Афродите же было не до веселья. Она чувствовала себя здорово задетой тем, что неведомый враг столь оскорбительно посмеялся над ней. Во время полета богиня пыталась извлечь из ничто какую-нибудь подходящую ее положению одежду, но как на смех ей попадались лишь рваные тряпки, мужские гиматионы, да пеплос, столь уродливый, что его согласилась бы одеть не каждая старуха. Лишь у самого Олимпа она наконец выудила короткую тунику, не слишком опрятную, принадлежавшую верно какой-нибудь рабыне. Кипя от ярости, Афродита приземлилась на лестнице перед дворцом и быстро прошмыгнула в свои покои, где привела в порядок волосы и лицо, а заодно переоделась, вернув одолженный хитон назад в ничто.