Василий Гозалишвили - Демон

— Ублюдки! Вы что там, охренели, что ли? По-вашему, мы здесь груши околачиваем? Если через три минуты транспорт не выйдет на орбиту, то мы просто уйдем! — орал он.

— Если из-за вас собьют хоть одну мою машину, или вашу крепость, то я лично расстреляю весь личный состав артсклада! Я вам это обещаю…

Циклопы, к тому времени потерявшие почти половину своих кораблей, заметив, что большинство «Кречетов» висит без боеприпасов, тут же воспользовалось ситуацией: более ста тяжелых кораблей завязали перестрелку с крепостями, а остальные всеми правдами и неправдами пытались добраться до нас, ожидающих прихода транспорта. Вот тут и пригодились те самые десять процентов боезапаса, которые мы не имели права тратить ни при каких обстоятельствах: одиннадцать прорвавшихся истребителей Одноглазых были растерзаны на клочки, а еще два линкора, на которые у нас не хватило ракет, просто взяты на абордаж.

Транспорта не было почти десять минут. За это получили ранения четыре человека. Танька Сомова, Валя Шмакова и два парня из третьего выпуска. Ранения не тяжелые, но Виктор просто озверел: перезарядившись первым, и еле дождавшись моей отстыковки от транспорта, он рванулся сбрасывать свою злость в самую кучу крейсеров и линкоров. Причем так, что я впервые в жизни чуть его не потеряла! Он сжег весь боезапас за четыре с половиной минуты. Я не представляю, как орудия его машины выдержали такую стрельбу, и не расплавились… Он вертелся, как юла, и Циклопы, заметались, видя, что любого, кто оказывался рядом, вне зависимости от класса корабля, ждал один конец: смерть. И стали шарахаться! Я не представляю, как они разбирали, какое звено из двадцати наше, но с каждым заходом паника, которую вызывал Вик, нарастала. Для того, чтобы достать каждого следующего противника, нам приходилось прикладывать все больше усилий: от нас просто убегали. Нарываясь на выстрелы всех остальных, попадая под залпы орбитальных крепостей, — лишь бы оказаться подальше от моего мужа. Вскоре жалкие остатки эскадры, видимо, получив приказ своего командира, попытались уйти. Не тут то было: за десять минут с момента начала разгона на прыжок мы разнесли весь их авангард, заставив часть кораблей отвернуть, а часть, не желающих этого делать — таранить обломки корпусов своих же кораблей. Потом началась свободная охота, когда Вик разрешил разбить звенья, и оставшиеся корабли Одноглазых начали разламываться один за другим. В итоге, не ушел ни один. Армада Циклопов была разбита…

Увы, Вика это не удовлетворило: удостоверившись, что последний противник уничтожен, он отправил все корабли на дозаправку, а сам практически упал на Базу, приземлившись практически у артскладов, что было строжайшим образом запрещено — мог произойти взрыв. Но ему было все равно: выскочив из корабля, он влетел в главное здание, и, не дожидаясь меня, вломился в кабинет начальника, выбив по дороге дверь.

— Ты, жирная свинья! — услышала я его рык еще на лестнице. — Я тебя спрашиваю, почему ты задержал погрузку, уродец! Из-за твоего разгильдяйства у меня четверо раненных! Четверо!!! Что? Какие к черту плановые работы? Какой план, Даун?! У вас в системе куча кораблей противника, а вы разбираете четыре из восьми погрузочных кранов на плановые работы? И еще два ломаете? По чьему приказу краны были разобраны? — ворвавшись в кабинет, я увидела, как, нависнув над столом трясущегося от ужаса полковника, Вик выдернул его из мягкого, уютного кресла и поставил к стене:

— За вопиющую халатность, проявленную во время отражения атаки врага, приведшую к потере личного состава, согласно статье Устава ВКС, статье сто сорок первой, часть три, пункт четыре, вы приговариваетесь к расстрелу! — он хладнокровно достал пистолет и выстрелил ему в голову. Потом посмотрел на меня глазами, в которых плескался такой холод, что я поежилась, рявкнул:

— Что смотришь? Не прав? Еще как прав! Эти уроды тут совсем зажрались! Посмотри на этот кабинет! Сколько, по-твоему, стоит эта обстановка? А браслет на его руке? А вот этот сервант конца девятнадцатого века? Вор получил заслуженное! Что стоишь? Летим дальше…

Я добежала до своего корабля, и подняла его вслед за «Кречетом» мужа. Через пять минут Вик ворвался в столичную студию головидения, ураганом пронесся по ее коридорам, и через несколько минут добился выхода в прямой эфир:

— Дамы и Господа! Не смотря на всю «горячую любовь», которую вы демонстрировали нам все последние годы, мы все-таки вернулись. Не могу сказать, что ради вас: я уже давно перестал уважать тех, кто не в состоянии помнить добра. Мы вернулись ради ваших детей и внуков, не виноватых в подлости их родителей. Вернулись, чтобы очистить космос над их головами от кораблей Циклопов. И опять выполнили свой долг. Я не знаю, сколько времени будет продолжаться эта война: знаю, что она будет еще более кровавой, чем раньше. И я не призываю, не прошу. Я требую от вас отдать все силы для того, чтобы мы смогли победить. Сегодня, из-за проступка одного из ваших соплеменников чуть не погибли мои люди. Вместо того, чтобы сделать все возможное, чтобы помочь ВАМ, он саботировал бесперебойную доставку боеприпасов. По законам военного времени он расстрелян. Лично мной. И это не шутка, а реалии войны. Ни у вас, ни у нас нет времени на сюсюканье с ворами и мздоимцами. От лица всех Демонов я предупреждаю: не можете выполнять свои обязанности — уступите место тем, кто может! Иначе наказание будет точно такое же. У меня — все. Спасибо за внимание!