Василий Гозалишвили - Демон

— Не спи, замерзнешь! — голос инструктора вывел меня из оцепенения и вернул мой отчаявшийся разум обратно в многострадальное, перевязанное страховочными ремнями тело. — Ты сбит! Сажай машину, бестолочь!

Я послушно бросил истребитель к бетонке аэродрома, пытаясь вывести машину на посадочную глиссаду, но не тут-то было: где-то в дебрях электроники за спинкой моего бронекресла рванул пиропатрон, и кабину мгновенно заволокло едким дымом. Автоматически переключив шлем на сонарную графику, я тут же врубил систему пожаротушения, но неутомимая фантазия механиков службы обеспечения и тут сыграла со мной злую шутку: система не сработала! Мало того, почти сразу отключились вообще все приборы, сервоприводы штурвала и экраны внешнего обзора. Я похолодел: «Торнадо» несся к земле практически вслепую, причем на скорости, почти в четыре раза превышающей скорость звука. Рванув на себя рычаг газа и задрав нос машины вверх, я попытался было снизить скорость снижения, но, судя по всему, и этот маневр был предусмотрен: истребитель вообще перестал слушаться штурвала. К тому же отказала связь и отключилась подача кислородной смеси в скафандр. Матеря инструкторов, на чем свет стоит, и, с ужасом услышав, что басовитое гудение моторов смолкло, я нажал на кнопку аварийного срабатывания катапульты и напряг тело в ожидании удара снизу. Как бы не так: естественно, и тут меня ждал облом. Рвануть механический рычаг на себя и убедиться, что он вообще не прикреплен к чему бы то ни было, заняло у меня еще полсекунды. Кожей чувствуя, как машина теряет высоту, я выпустил все имеющиеся на истребителе тормозные плоскости, дал полную тягу на носовые эволюционники, и, чувствуя бешенную вибрацию корпуса, расстегнул ремни и выхватил штатный «Кросс». Кое-как преодолев метра три от своего кресла до люка, и расстреляв его к чертовой матери, я с трудом дождался, пока машина снизит скорость километров до четыреста в час, и, сжавшись в комок, под прикрытием торчащей наружу створки выскочил из потерявшей управление машины…

«Торнадо» падал почти отвесно, и, судя по альтиметру в шлеме, до бетонки ему, а, значит, и мне, оставалось чуть больше двух километров. Борясь с паническим желанием немедленно открыть парашют, я медленно погасил скорость падения, сначала выставив в стороны локти, а потом и руки, и выпрямив ноги. Улегшись горизонтально и убедившись, что скорость свободного падения стабилизировалась, на высоте девятисот метров я, наконец, бросил «медузу». К моему удивлению, парашют раскрылся. Немного расслабившись, я посмотрел вниз и, закусив губу, понаблюдал за тем, как приземляется мой «Торнадо»: командой по радио были отключены все «неисправности», и истребитель весом в пятьдесят восемь тонн, перейдя на автопилот, почти мгновенно замер метрах в десяти от земли. А потом аккуратно встал на посадочные опоры. Я представил себе свои ощущения при экстренном торможении, останься я внутри машины, и меня сразу замутило: за последние две недели я уже четыре раза испытывал это непередаваемое чувство, и каждый раз после этого по два дня проводил в госпитале, в руках садистов медицинской службы полка. В пятый раз, боюсь, я бы этого не перенес… Хотя, наверное, заставили бы…

Тем временем парашют снизился до высоты в пятьдесят метров, и я, разогнав его в «запятой», зажал стропы управления и замер в десяти сантиметрах от поверхности. Легкий удар в подошвы скафандра, и я, разгерметизировав и сняв шлем, скатал почти невесомую ткань купола и легкой трусцой понесся в сторону ограды аэродрома. Я бы совершенно не удивился, если бы кто-нибудь из офицерского состава, для проверки быстроты моей реакции решил бы посадить мне на голову какой-нибудь корвет или линкор класса «Викинг». При этом «забыв», что выхлоп линкора на финише способен выжечь дотла круг радиусом километра в полтора.

Однако, как ни странно, линкоров поблизости не оказалось, мне по дороге не встретилось ни капканов на медведя, ни какой-нибудь завалящей лужицы с кислотой, ни пещерной медведицы. Мало того, от здания диспетчерской в мою сторону летела «Зебра», десятиместный бот, предназначенный для подбора потерпевших крушение в океане. Я на всякий случай подготовился к любым неожиданностям, перезарядил «Кросс» и, дождавшись, пока машина приблизится ко мне на расстояние в пятьдесят метров, присел на колено и приготовился к стрельбе.