Павел Шумил - Долг перед видом

— Какие вы грязнули! Немедленно в душ! — воскликнула Петра.

Требование было справедливым. Оставляя грязные следы, все потянулись на корму. Не вылезая из экзоскелетов, забились в одну кабинку, благо та рассчитана на драконов. Титран пустил воду. Вскоре комбинезоны приобрели исходный, яркожелтый цвет.

Когда вышли из душа, цвет неба за иллюминатором сменился с голубого на темносиний.

— Сядьте и пристегнитесь, — скомандовала Петра. Сейчас пойдем на трех «g».

— На двух! Ты что, выкидыш хочешь заработать? — обругал ее Болан. Сел в кресло и устало закрыл глаза. Еще один маяк найден. Сейчас вернемся на базу, вскроем, узнаем номер и сможем погрузиться в прошлое еще на сорок тысяч витков глубже. В то время, когда маяк был новенький, только с конвейра, и еще работал. Дурацкая методика. Забрасывать в прошлое несколько миллионов маяков в надежде, что хоть один попадет в ТВОЕ прошлое. Неужели нет другого пути? Возводить в космосе грандиозное сооружение. Две недели жить в нем, работать, а потом забросить навсегда. Уйти вглубь еще на сорок тысяч витков. Еще несколько миллионов маяков, еще одна заброшенная база… Чтоб погрузиться на миллион витков — двадцать пять прыжков. Двадцать четыре заброшенные базы. А первый прыжок был сразу на двести миллионов витков. Тогда родной мир отличался от остальных тем, что только в нем имелось радио. Очень просто найти. Если эфир заполнен радиоволнами, значит это нужный континуум.

На базе, в нуль-камере их уже ждал огромный кусок грязи. Первоначально это был куб с ребром пять метров, но теперь осыпался, растекся и превратился просто в кучу раскисшей земли. Где-то в этой куче прятался маяк.

Титран подстыковал шланг гидромонитора к водопроводу. Болан с Петрой затащили раму с соплом в нуль-камеру, Титран пустил воду. Болан направил струю на кучу. Через минуту весь пол покрылся водой, грязный ручей потек в коридор. Еще через минуту куча грязи растаяла под струей воды словно кусок сахара в кипятке. Титран перекрыл воду, Болан прошлепал по грязи к шару диаметром чуть больше метра и, натужно завывая двигателями экзоскелета, покатил шар к выходу. Несмотря на скромные размеры, шар весил десяток тонн. Петра задвинула тяжелую створку ворот.

— Готово, — раздался по трансляции голос Артема. — Остальное киберы подотрут.

Болан все же заглянул за дверь. Пол был влажный, но грязь исчезла. Артем переправил ее куда-то по нуль-т. Титран слабой струей воды обмыл шар. Сестренки как всегда заключали пари на номер маяка. На этот раз проигравшая должна была сказать Катрин, что ее последняя статья о динозаврах — бред буйнопомешанной. В предыдущий — дернуть Мрака за хвост. (Мириту очень удачно совместила рывок за хвост с просьбой захватить с кухни еще баночку кабачков. Мрак так и не понял, почему все рассмеялись.) Болану надоело самому катить шар, и он кликнул киберов. Сестренки вслед за киберами удалились в мастерскую. Болан вылез из экзоскелета, переключил его на автопилот, приказал вернуться в раздевалку, и там отключиться. Экзоскелет послушно потопал в раздевалку.

— Четный! — раздался из мастерской радостный вопль Мириту.

— Занятные они существа, — сказал Титран.

— Занятные, — согласился Болан, вылезая из комбинезона. — Тебе не кажется, что мы не то делаем?

— Что — не то?

— Ну, все это — Болан широким жестом обвел станцию. — Пятьдесят недель на миллион лет. Катрин говорит, что, возможно, придется погрузиться на четыреста миллионов. Утроба фингала! Я же не бессмертный, как драконы! Да и нужно ли это?

— Беруна утверждает, что еще три-четыре месяца, и мы станем биологически бессмертными.

— Не в этом дело. — Болан уныло потащился на информационную централь.

— Местных видели? — спросил Артем.

— Какие местные? Там джунгли. Пиявки с палец.

— Ну и ладушки. Я тут закончил прикидки. Есть уже десять точек. Можно построить формулу глобального искривления временного измерения.

— Что это даст?

— Мы сможем втрое увеличить глубину прыжка. Сто двадцать тысяч витков. А может, и больше.

— Сто двадцать тысяч — это, конечно, лучше, чем сорок, — уныло отозвался Болан.

— Бол, не зацикливайся на прошлом. Это заря цивилизации. Все цивилизации прошли через эпоху дикости. У людей тоже было и людоедство, и рабство.

— Устал я. Пойду посплю.

— Шаллах, что произошло, пока меня здесь не было?

— Все в порядке, Командор.

— Посмотри мне в глаза.

— Честное слово, я здесь ни при чем. Говорила им, нефиг копаться в прошлом. «Это наша история! Это наша история!» Вот и сидят теперь со своей историей. Командор, у них такие темные века! Такой ужас! Но это же еще до нашей эры было! Чего они так переживают?