Пол Андерсон - Певец

Вечер переходит в ночь. Позади остались десятки лиг. Мы едем по местности, по которой еще не ступала нога человека. Ущербная луна и тусклые звезды освещают равнину из железа и бетона; мелькают похожие на припавших к земле зверей ракетные установки и энергоизлучатели, в небе кружат управляемые роботами флиттеры. Я вижу провода, ретрансляторы, крохотные, напоминающие жуков машины; все они входят в систему, с помощью которой УИС повелевает миром. Как ни странно, все происходит в мертвой тишине. Ветра нет и в помине. На стальных конусах лежит иней. Впереди виднеются башни огромного как гора замка УИС.

Та, что сидит рядом, словно не замечает, что слова очередной песни застряли у меня в горле. Она буквально на глазах утрачивает всякое человекоподобие. Лицо превращается в маску, в голосе звенит металл. Царица глядит прямо перед собой. Впрочем, некоторое время спустя Она снисходит до того, чтобы спросить:

— Ты догадываешься, что должно произойти? Полгода я буду составлять единое целое с УИС, стану ее составной частью. Наверно, ты сможешь увидеть меня, но это будет лишь оболочка. А говорить тебе придется с УИС.

— Знаю, — выдавливаю я. Что ж, я добрался туда, куда еще не ступала нога человека; мне предстоит битва за мою Плясунью; тем не менее, сердце бешено колотится, кровь стучит в висках, язык едва ворочается. Меня прошибает пот. — Госпожа, — все же ухитряюсь добавить я, — то, что Ты будешь частью УИС, внушает мне надежду.

Она поворачивается ко мне, накрывает мои ладони своими и на мгновение становится вдруг такой юной и прекрасной, что я почти забываю утраченную возлюбленную.

— Знал бы ты, на что надеюсь я! — шепчет Она.

Мгновение миновало, и я снова в гордом одиночестве среди машин.

Мы останавливаемся у замковых ворот. Над нами нависает стена, настолько высокая, что, кажется, достает чуть ли не до звезд, и настолько черная, что не просто поглощает всякий свет, а буквально излучает мрак. Я знаю, воздух сейчас насыщен электромагнитными волнами: вопрос-ответ, вопрос-ответ. Наружные датчики УИС обнаружили смертного. В нашу сторону разворачивается ракетная установка, похожая на трехглавого дракона. Но Темная Царица произносит несколько слов, причем вовсе не безаппеляционным тоном, и челюсти ворот распахиваются перед колесницей.

Мы спускаемся. Кажется, пересекаем реку — я слышу плеск, вижу прильнувшие к оконным стеклам капли, которые тут же исчезают: должно быть, это жидкий водород, который поддерживает здесь температуру, близкую к абсолютному нулю.

Наконец колесница останавливается, полог отъезжает. Темная Царица встает, и я поднимаюсь вместе с ней. Похоже, мы находимся в пещере. Кругом царит полумрак, который едва-едва рассеивает свечение, исходящее от колесницы и от нашей кожи. Впрочем, мне почему-то кажется, что эта пещера — огромных размеров; издалека доносится шум, там работают какие-то механизмы, а нам чудится, будто мы говорим шепотом, хотя никто не понижал голос. Воздух не холодный и не теплый; и совершенно никаких запахов.

Мы выходим из машины. Царица стоит, скрестив руки на груди; капюшон наполовину закрывает Ее лицо, и невозможно понять, куда Она смотрит — на меня или в пол.

— Делай, что тебе велят, Арфист, — произносит Она ровным тоном, — и не пытайся самовольничать. — Она поворачивается и уходит. Я провожаю Ее взглядом и вижу, как Царица словно растворяется в полумраке.

Кто-то дергает меня за тунику. Я смотрю вниз и с удивлением обнаруживаю карлика-робота. Интересно, давно ли он ко мне подкрался?

Приземистый робот манит меня за собой. Я чувствую, что изрядно устал: ноги заплетаются, глаза так и норовят закрыться, мышцы болят все до единой. Время от времени волной накатывает страх, но быстро проходит. На видеопанели на груди робота появляется надпись: «Ложись сюда». Я с радостью подчиняюсь.

Ящик оказывается мне как раз по росту. К моему телу прикрепляют провода, в кожу втыкаются иголки. Я не обращаю внимания на роботов, которые суетятся вокруг. Между тем карлик куда-то пропадает, и я погружаюсь в благословенную тьму.

Очнувшись, я чувствую себя так, будто получил новое тело. Впечатление такое, словно между моим передним мозгом и остальным содержимым черепа возникла некая перегородка. Где-то далеко-далеко раздаются истошные вопли перепуганных инстинктов, однако сознание остается холодно-спокойным, логичным, рациональным. Кроме того, мне чудится, будто я проспал несколько недель, а то и месяцев, за которые в верхнем мире успели опасть листья и лег снег. Наверно, это только чудится; а потом, какая разница? Ведь меня ждет встреча с УИС.