Вадим Деркач - Меч митры, пепел и тим

"Первым ребенком он будет иметь дочь, которая родит сына. И каждый в той линии через мать будет слугой Ахуры, и каждый сможет поднять огненный меч против зла. Да будет так до скончания веков и после этого тоже будет по воле Господней во имя добра".

Умолкнув, Огненная Дева прошла к алтарю. Очистительный огонь с радостью набросился на сияющее тело, но не успел еще дотронуться до чудесных волос, как она вонзила меч в свою прекрасную грудь. Позабыв о сане, взвыл Мобедан и бросился вслед, в ликующий пламень. Вспыхнули его одежды. Задрожала земля. Огни храма взметнулись в небо и погасли совсем. Заплакали, запричитали люди. Умер огонь, умер Великий Храм. Воля Господа сильнее врага...

Я осторожно прикрыл за собой дверь. Небо было холодным, чистым и настолько синим, что, если долго смотреть на него, казалось, бесконечный морской простор раскинул свои воды. Сияющей рыбой плыло в нем Солнце, но никому и ничему не дарило оно свое тепло. Чудная картина. Но... Но мне недоставало айсбергов, льда и снега, вьюги, пурги - всего того, что я мог бы растопить, развеять огнем, пылающим в моей груди, рвущимся из меня, желающим объять и согреть холодную землю. Но нужно ли ей такое благо? Так тихо, покойно, банально... Деревья, дома и столбы. И воробьи: "Чик-чирик, чик-чирик, тим-тим-тим..." Забавно. Однако, что-то мешает, тянет, тревожит...

- Тим, Тим, - звал меня Эльдар, испытывая сукно моего пальто на прочность.

- Чего желаешь, иудушка? - улыбнулся я ему.

- При-вет, - растерянно ответил мой друг. - Ты в порядке ?

- Непохоже?

- Прости, дорогой, у тебя глаза блестят как-то странно. Что-то там с тобой старуха сделала...

- Уж сделала... Поехали. У меня в загашнике коньячок имеется. Посидим.

- Потом сожжем твой дом и будем голые плясать на пепелище.

- Не возражаю, родной, если это согреет тебя и этот холодный мир.

Иногда у меня возникает впечатление, что я представляю собой редкую коллекцию пороков, которая только и делает, что подводит меня к черте, переступив которую потом долго приходится ломать голову: "Как же так получилось?" и безуспешно искать пути возмещения ущерба, нанесенного либо имуществу, либо репутации, либо тому и другому одновременно. Этот вечер не был исключением. Через час мы сидели у меня и бутылка коньяка, стоящая на столе была уже на половину пуста.

- Сегодня я пью исключительно за твое здоровье, - гордо заявил Эльдар, поднимая очередную рюмку.

Мы чокнулись, он резко опрокинул ее, крякнул, поморщился и прошипел сквозь зубы:

- Ключница делала. Прямо коньячный спирт. Будто огонь пьем.

- Что ты знаешь об огне? О его страсти и его любви?

- Да-а, здесь у меня явный пробел в образовании. Где любовь - там женщины, где женщины - там неприятности. Как гласит восточная мудрость: "Лучшая девочка - это мальчик". И вообще, оставь беспредметные разглагольствования, для этого мне хватает супруги.

- Я хочу рассказать тебе...

- Ты опять об этом. Столько лет прошло. Ну, не любила, не дала - вот еще трагедия! Да, брось ты все к чертям собачим и давай лучше выпьем еще, перебил меня Эльдар, полагая, что я как всегда собираюсь плакаться о своей былой неудачной любви.

Я посмотрел в его веселые, хмельные глаза, усмехнулся и сказал:

- Это не моя история. Она о вере, надежде, о священном огне и запретной страсти. И, наверное, о том, что не дала. Не дала ничего от души, от сердца, ничего кроме жалости и сожаления. И смерти. Случилось это давно, за несколько столетий до того как распяли нищего иудея, за тысячелетие до того, как купец объявил себя пророком.

- Красиво излагаешь! - восхитился Эльдар.

Я согласился с ним и рассказал об Огненной Деве и ее недостойной жертве. Потом была ночь, неслышно унесшая слова и Эльдара.

Открыв утром глаза, я первый раз за многие дни не пожалел об этом. Будто бы и не было трех бессонных ночей и вчерашней попойки - тело невесомо, как пушинка, разум светел, как якутский алмаз. Я ощущал себя чрезвычайно сильным, а взглянув в зеркало, не сморщился, как обычно, а нашел свое отражение если уж не красивым, то достаточно привлекательным. Я настолько был спокоен, что ощущал себя выходцем из китайской пословицы: "Душа человека, который ни к чему не стремится, подобна небу, прояснившемуся после ненастья". Да, я ничего не желал... Быть может, только позавтракать. Что ж, я сделал это с наслаждением. Эпикурейство - не так плохо, если есть чувство стиля и меры. Вот утро было безмерно дождливым. Потоки воды низвергались с неба, но в их шелесте ощущался океан уюта и теплоты, а в этом был стиль. Такой день похож на бутыль старого вина, когда стекло грязно и пыльно, но за ним питье богов и героев. Видеть и пробовать - разные вещи. Глупо лишать себя безвредного удовольствия, ничего не стоящего к тому же. Соответственно одевшись, я отправился в объятия непогоды, но момент встречи оттянул сосед, как будто специально дожидавшийся меня на площадке.