Вадим Деркач - Меч митры, пепел и тим

- Я иду, иду! - заорал я, как сумасшедший, и с разбегу обрушился на проклятую преграду. Дверь затрещала и с грохотом рухнула вовнутрь.

У окна стояла она.

- Мила, Мила, - нежно прошептал я, поднимаясь на ноги. Слезы текли по ее лицу. Я подошел ближе. Что-то странное было в ее прекрасных глазах. Сколько раз, пытался я читать в них, но все безуспешно. Горем и обидой обращались те мгновения. Как долго, как тяжело выплывал я из серо-зеленого омута и полз через зловонную лужу хмельного бытия. Но потом, как сладостно я вновь нырял в изумрудно-свинцовый обманчивый омут. Теперь же я стоял и смотрел, смотрел и ждал удара о каменистую равнину дружелюбия. Я не обнял ее, нет... Я просто дотронулся кончиками пальцев до ее талии.

- Ну, ребята, нежности потом, - раздался голос Пиротехника за спиной. У меня рука больше не держит.

- Что не держит, бич божий? - раздраженно прошипел я, оборачиваясь.

- Выйдем, скажу, - упорно не желал объяснить суть дела Пиротехник.

- Пойдем, - сказал я Миле, беря ее за руку. Снова волна воспоминаний захлестнула меня, но сбить с ног я ей не позволил.

- Быстрей, быстрей! - торопил Пиротехник.

Неожиданно на лестнице возник Слава с автоматом.

- Не сметь! - гаркнул он, но вдруг обмяк, улыбнулся.

- Ребята! Мила!

- Только не приставай к ней сегодня со своими дурацкими задачками, предупредил я его. Славик любил ставить физиков в тупик коварными вопросами из курса средней школы.

- Подождите, я должна... я вернусь, - вдруг нарушила свое молчание Мила и бросилась наверх, в комнату, где лежал труп Этибара .

- Постой! - крикнул я, но она уже возвращалась обратно.

- Там такое на улице творится, - возбужденно рассказывал Слава, просто светопреставление, буйство аномальных явлений.

- Я больше не могу держать, - закричал Пиротехник.

- Быстрей, быстрей, - побледнев, заторопил нас Слава. Мы выбежали в разгромленный двор. Завывал ветер. Молнии расчерчивали небо корявыми лентами. Средь безумной пляски стихии два странных существа играли в неменее странную игру, ценой и целью которой была лишь смерть.

- Я отпускаю, - голосом, не терпящим возражения, сказал Пиротехник.

- Ложись, - крикнул Слава и толкнул Милу на землю.

Пиротехник уронил коробочку. Дом позади нас вспух. Пламя выпорхнуло из его окон. Полетели какие-то куски. Дрогнула земля, но прежде, чем звук взрыва ворвался в мой мозг, сияющий ангел срубил голову ужасной птице. Но тело ее обратилось тьмой. Даже ночь завидовала возникшей непроглядной мгле, но та в непреодолимой жадности тянула в себя ее собственность. В черном небытии исчезли облака и звезды. Но Ангел, Ангел рванулся прочь. Казалось, не под силу сверкающим крыльям противостоять черной силе, но в последнем порыве он приблизился ко мне, и я протянул ему свою руку. Сияние сапфировых глаз... Тьма.

Машина, оглушая просторы надрывным визгом двигателя, лавировала между скал, взбиралась на холмы и скатывалась в долины.

- Максим Максимович, что же, по-вашему, зло? - спросил Улисс, ловко справившись с крутым поворотом.

- Зло будет, когда вы, дорогой Улисс, не впишитесь в следующий, прошипел астролог, вцепившись двумя руками в приборную доску.

- То будет не зло, а несчастье. Всякое несчастье, как известно, относительно.

- Ага, вы спрашиваете об абсолютном зле?

- А разве можно судить о свойствах вещества, не имея его в чистом виде?

- Несомненно можно, ибо не все можно выделить в чистом виде. Зло относится к подобным, - возразил астролог, заворожено наблюдая, как скала у близкой развилки медленно наползает на правый рукав дороги. Улисс повернул налево, и двигатель натужно взвыл, втаскивая машину на гору.

- Ошибка, Максим Максимович. По-моему, абсолютное зло - глупость...

- Так уж и по-вашему, - проворчал астролог, - уж признайтесь, что позаимствовали мыслишку у Гельвеция.

- Признаюсь, мысль Гельвеция... и моя...

- Лучше иметь дочь - проститутку и сына - ефрейтора, чем любимым философом - материалиста.

- Докатились до плебейских шуточек.

- Как вы до примитивных определений...

- Попробуйте возразить, что человек не настолько зол, насколько глуп.

Но возразить Максим Максимович не успел. Машина добралась до вершины горы.

- Ох, ты! - охнул астролог удивленно.

- Не может быть! - восторженно воскликнул Улисс, и уже через мгновение машина летела в пропасть.

Невообразимый грохот, созданный падением, долго носился между гор, пока устало не заснул в каком-то нецивилизованном ущелье. Пропасть же, куда сгинул автомобиль, загордилась и решила величаться Бездной. Однако, шепот, выплывший откуда-то из ее глубин некоторое время спустя, нанес немалый ущерб ее непомерному самомнению.