Владимир Перемолотов - Долететь и вернуться

— Это как понимать?

— А так. У тебя нет ощущения нереальности происходящего?

Мартин пожал плечами:

— Не понял.

— Ну, смотри…

Под заинтересованным взглядом коллеги Сергей начал загибать пальцы.

— Взрыв реактора — мы остаемся в живых. Посадка без приборов, на одной капитанской интуиции — отделываемся легким испугом. Авария дирижабля — у нас один синяк на двоих. Куртка эта еще…

Он потряс полурастопыренной ладонью.

— И это все? — на всякий случай спросил Мартин.

— Все.

— Эка тебя развезло… Идеалист. Разве это чудеса? — В голосе Мартина было ласковое пренебрежение. — Это все мастерство Мак-Кафли и отличная земная техника. Куда Как больше чудес окружало тебя и до прибытия на эту поляну…

Сергей ответил не сразу. Мартин был опытным спорщиком, специалистом в построении хитроумных силлогизмов и посылок так, что дискутировать с ним нужно было осмотрительно. Выигрывая время, он внимательно рассмотрел банки с полевым рационом и, только поставив их на саморазогрев, ответил:

— Только не надо о чудесах науки.

Мартин жестами показал, что об этом и речи быть не может.

— Ну, например? — спросил тогда Сергей.

— Например, я, — скромно сказал Мартин. Он перевел взгляд на банки, и их крышки одновременно отскочили, открывая исходящее паром мясос фасолью.

— Ты? — удивился Сергей, никак не ожидая от штурмана такого нахальства. — Какое же ты чудо? В лучшем случае ты редкость.

— Почему? — слегка обиделся Мартин.

Сергей подхватил свою банку, чуть не выронил, но удержал.

— Очень просто. Твои способности вполне объяснимы, и ничего чудесного в них нет. Грубо говоря, ты не эльф, не гном и…

— …и не чудесная таинственная куртка, — закончил он за Сергея. — Ладно. Если не я, тогда капитан. Сергей рассмеялся:

— Капитан? Ну, скажем так, он тоже не волшебник… Что-то я не замечал за ним способностей двигать предметы на расстоянии, проходить сквозь стены или принимать телепатамы из потустороннего мира.

Он умолк, вспоминая Мак-Кафли.

— Разве что его странная склонность к коллекционированию древних замков, но коллекционеры — они все странные…

— А трубка?

— Что — трубка? — не понял Сергей. Он сразу насторожился. — При чем тут трубка?

Мартин улыбнулся с видом победителя:

— Ты видел, чтобы она когда-нибудь дымилась?

— Нет.

— А вот пепел он из нее регулярно выколачивает. Чудо? Чудо!

Сергей не успел ответить.

Писк локатора подхватил его и вынес наружу. Звук оборвал дискуссию. Ночь за палаткой уже не казалась ему наполненной эльфами и гномами. Где-то недалеко ползали враги. На их счастье, луна еще висела над горами, и Сергей быстро вертел головой из стороны в сторону, определяя, с какой стороны приближается опасность.

С разрядником в руке он вслушивался в ночь. Издалека и откуда-то сверху на него накатился странный дробный звук. Похоже было, что кто-то ритмично сыплет железные гайки на пол. Он встряхнул головой и, шепотом выругавшись, спросил у Мартина, что благоразумно остался у локатора:

— Что там?

— Железо, — ответил Мартин. — Один объект. Скорость двадцать один километр в час. Триста метров. Двести восемьдесят.

Это было уже лишнее. И так было слышно, что шум не стоит на месте, а приближается к ним. Темнота была могилой для света, но не для звука. Ветер вместе с ночными шорохами принес дробный перестук копыт.

— Всадник, — сказал Сергей. И это тоже было лишним.

— Сто восемьдесят метров.

Сергей вскинул разрядник, готовый стрелять:

— Направление? Он в нас не врежется?

— По-моему, нет. Проедет мимо.

Мартин отбросил полог и встал рядом с Сергеем. Отчетливый грохот копыт приблизился, стал громче, но мгновением позже стих и стал удаляться. Над кустами, что стояли невдалеке, пронесся силуэт всадника. Плавно покачиваясь, он пронесся перед глазами «новгородцев». Живой, из плоти и крови. Лунный свет взблескивал то ли на доспехах, то ли на украшениях. С полминуты шум делался все тише и тише, а потом и вовсе пропал. Не сговариваясь, люди побежали наверх. Ноги работали так, словно не было позади целого дня ходьбы.

Дорогу они обнаружили шагах в двухстах от палатки. Не лесную тропу, протоптанную зверьем и только после этого расширенную людьми, а настоящую широкую дорогу, по которой мог бы свободно проехать легкий экспедиционный вездеход.

Обитаемость этого места к тому же подтверждалась чем-то вроде верстового столба.

— Выбрали, называется, место для ночлега, — сказал Мартин.