Нэт Прикли - Вождь

— Это неправда! — замотал головой шериф. — Этого не может быть!

— Вот как? — почти ласково поинтересовался со своего гамака Найл. — Может быть, тогда ты сам объяснишь мне некоторые особенности этого дома. Например, почему эти муравьи не заставляют своих рабов работать? Черные заставляют, смертоносцы заставляют, люди заставляют, а эти сами трудятся на рабов не покладая лап и жвал? Зачем выращивают капусту и морковь, которую сами не едят? Как им вообще пришло в голову возделывать эти бесполезные для них растения? Зачем им нужен такой промежуточный этап в добывании пищи, как племя двуногих? Почему просто не поискать новую грибницу? А? Молчишь? Так вот, я хочу, чтобы ты уяснил одну простую мысль: никого, никогда и ни за что невозможно сделать рабом против его желания! Тот, кто не желает стать рабом, обязательно добьется свободы. Тот, кто хочет рабства, тоже добьется своего, даже если ему придется идти таким долгим и длинным путем, как жителям этого небоскреба. Они хотели получить доброго и заботливого хозяина, они его получили. А то, что хозяин иногда может убить раба — так рабство, оно такое и есть. Ты понял меня шериф? Пастухи способны сколько угодно выращивать долгоносиков и мокриц — но не жужелиц. Потому, что жужелицу можно убить, но приручить — никогда. Можно приручить тарантула, но никогда — черного скорпиона. Или, если говорить о людях: когда-то из такой страны как Африка белые люди переправили в Америку миллионы черных рабов. Но среди них не было ни одного зулуса или массая. Просто потому, что массай не способен быть рабом.

— Я тоже никогда не стану рабом! — твердо заявила Юлук.

— И я!

— И я! — стали доноситься отклики со всех сторон.

Промолчали только три человека: Посланник Богини, Нефтис и шериф Поруз. Потому, что всем троим довелось побыть рабами, и все трое знали, как тяжело этому противостоять.

— Могу тебе точно обещать, северянин, что свободными эти люди рано или поздно станут. Как только муравьи догадаются, что кормить нахлебников вовсе не обязательно, двуногим придется стать свободными и найти способ выжить и защитить свое право на существование. Боюсь только, после этого экзамена уцелеет от силы один из ста.

— Значит, вы хотите оставить все как есть, мой господин? — похоже, так ничего и не понял шериф.

— Это сообщество существует уже не первое столетие, Поруз, — спрыгнул рядом с северянином Посланник Богини. — И не нам, за одну минуту, решать его дальнейшую судьбу. Однако, день в разгаре и дороги почти наверняка свободны. Не пора ли нам в путь?

Братья по плоти зашевелились. Люди спрыгивали вниз, смертоносцы объедали паутину и скидывали следом выворотки. Наскоро собравшись, путники пошли вниз по лестнице, пока не уткнулись в очередную яму. Однако теперь они примерно представляли назначение этажей и оптимальный путь движения. Пройдя по вонючему этажу, отряд спустился по центральной шахте до ближайшего выхода, а оттуда прямым ходом направился к лестнице. По ступенькам люди и смертоносцы легко сбежали еще на шесть этажей, до следующей ямы, снова отвернули к центральной шахте. От нее — опять к лестнице.

Выгребные ямы время от времени чередовались с полными водой колодцами, в шахте изредка попадались муравьи. Иногда они встречались и на этажах — но путники, не искушая судьбу, предпочитали обходить их далеко стороной. Натирание останками сделало свое дело, и рабочие муравьи нисколько не тревожились при появлении отряда.

Таким ускоренным маршем за день удалось преодолеть больше двух десятков этажей, и когда, выбираясь в очередной раз из центральной шахты, братья по плоти вновь вдохнули пряный аромат сена, Найл предложил:

— Ну как, пойдем дальше, или еще раз рискнем отдохнуть на сеновале?

— Здесь, здесь! — дружно закричали воины. Ладно, тогда расчищайте угол от сена и ждите нас, — правитель направился к «лестничной» колонне. — Шериф, за мной.

— Куда мы идем, мой господин? — послушно двинулся за ним северянин.

— За ужином, — Найл усмехнулся и покосился на старого воина. — Мне так кажется, что тебе доставит удовольствие прикончить парочку здешних обитателей.

Они спустились на три пролета и оказались на морковном поле. Шестеро поливальщиков бродили над грядками, потихоньку выкапывая на ростки драгоценную влагу. Посланник Богини поморщился:

— Не хватает еще цистерны на себе таскать. В них же одна вода!

Они спустились еще на три пролета, и наткнулись на несущего пластиковый вазон с капустой работягу. Найл придержал тяжелую емкость, а шериф ловко снес бедолаге голову.