Джон Пристли: Антология сказочной фантастики

Как известно, привидений не бывает. Наукой абсолютно достоверно установлено, что нет также колдунов, русалок и эльфов.

И все-таки они существуют — призраки, гномы, ведьмы. Со многими из них мы хорошо знакомы. Более того, без этого знакомства жизнь наша стала бы несколько скучнее и беднее. Без пушкинской русалочки. Без тени отца Гамлета. Без кентервильского привидения. Без семи нянек очаровательной Белоснежки.

И так ли уме велика разница между этими фантастическими и «обыкновенными» героями художественных произведений? Ведь любой литературный образ — ну, скажем, так: почти любой — тоже плод воображения, создание вымысла. Конечно, конечно, не будем спорить, разница между фантастическим и реалистическим образами, как и между фантастическим и реалистическим произведениями, есть, иначе не мог бы и состояться предлагаемый читателю том БСФ. Просто я хочу сказать, что иногда эта разница не очень велика. А если мы примемся сравнивать цели, которые ставили перед собой писатели, вводя в свои произведения тот или иной образ, то порою эта разница может исчезнуть совсем.

Из такого предуведомления уже можно догадаться, что за произведения собраны в этой книге. К сожалению, у нашего литературоведения не существует для них точного жанрового определения. В англо-американской литературе есть два термина, обозначающие разные виды фантастики: science-fiction, то есть собственно научная фантастика, и fantasy, образцы которой и собраны здесь.

Fantasy — это сказка, миф, поэтический вымысел, который не считается ни с какими законами природы и чаще всего даже не притворяется, что считается. Границы между этими разновидностями фантастической литературы весьма условны. Остроумный пример того, с какой легкостью, какими, в сущности, несложными путями fantasy превращается в science-fiction, придумал американский писатель-фантаст Фредерик Браун. На его пример часто ссылаются в статьях о фантастике, но тем не менее я не откажу себе в удовольствии привести его еще раз. Сначала писатель приводит типичное fantasy — античный миф о царе Мидасе, который получил от богов дар осуществить любое свое желание. Дабы умножить свои богатства, и без того огромные, Мидас пожелал, чтобы все, к чему он ни прикоснется, превращалось бы в золото. За жадность царь был жестоко наказан, он рисковал умереть от голода и жажды, ведь драгоценным металлом становились даже пища и вода. Далее Ф. Браун пишет: «Давайте переведем его (миф. — В. Р.) на язык научной фантастики. Мистер Мидас, хозяин греческого ресторана в Бронксе, спасает обитателя далекой планеты, тайно живущего в Нью-Йорке в качестве наблюдателя Галактической Федерации. Земля по понятным причинам не подготовилась еще ко вступлению в Федерацию. Спасенный, обладал познаниями, далеко превосходящими наши, конструирует машину, которая преображает вибрацию молекул тела мистера Мидаса таким образом, что его прикосновение меняет сущность предмета. И так далее…»

Какой же вывод можно сделать из этой занимательной притчи? Пожалуй, тот, что мораль обоих вариантов совершенно одинакова, и дело эстетического вкуса писателей и читателей выбирать между ними. В данном случае я бы все же предпочел древнегреческий оригинал. Но противопоставление двух разновидностей неуместно, иногда бывает лучше одно, иногда другое. Было бы несправедливо не отметить, что научная фантастика распространена значительно шире fantasy.

Совершенно естественно, что оба вида фантастики встречаются в творчестве одних и тех же писателей. Более того, иногда они сводятся в одном и том же произведении. Так, корифей американской научной фантастики, хорошо известный и советским читателям (например, по 18-му тому БСФ), Клиффорд Саймак, написал недавно роман «Заповедник проказливых духов». В нем, так сказать, на паритетных началах действуют вурдалаки, оборотни, эльфы и машина времени да космические пришельцы. От самого факта обращения к fantasy ни в малой степени не зависят художественные достоинства произведения, не этим определяются идеи, которые жаждет нам внушить автор. Можно создать очень содержательное, глубокое и прогрессивное произведение с чертями и ведьмами в списке действующих лиц. (Пример «Фауста», по-моему, будет достаточно убедительным.) Можно написать произведение, ни на шаг не забираясь в потусторонний мир, и тем не менее стопроцентно ретроградное.